Компромат.Ru ®

Читают с 1999 года

Весь сор в одной избе

Библиотека компромата

 

Голубая мечта Павловского

© "Стрингер", сентябрь 2000

Пурга.Ru. Глеб Павловский мечтает о лаврах медиа-магната Владимира Гусинского

Светлана Зайцева

Биографическая справка

Глеб ПавловскийГлеб Олегович Павловский родился 5 марта 1951 года в Одессе, в семье инженера. В 1968-73-м годах учился на историческом факультете Одесского университета.

В 1975-м переезжает в Москву.

В 1978-80-х годах становиться одним из соредакторов "Свободного московского журнала "Поиски". В это же время попадает в поле зрения КГБ.

За антисоветскую деятельность приговорен к тюремному заключению, но признает себя виновным. Власти меняют приговор - вместо тюрьмы Павловский отправляется в ссылку в Коми АССР, работает там кочегаром и маляром.

В 1985 году возвращается в Москву. Диссидентское общество его не принимает.

В 1987-м становится одним из пяти соучредителей первой легальной политической структуры - "Клуба социальных инициатив" (КСИ). Публикуется в журнале "Век ХХ и мир". Вместе с Владимиром Яковлевым (бывшим владельцем "Коммерсанта") учреждает кооператив "Факт".

В начале 90-х получает существенную материальную поддержку от американского фонда "Демократия", финансируемого Республиканской партией США. С этого момента наступает качественный перелом в деятельности Глеба Павловского.

Краткий перечень информационных проектов, к которым г-н Павловский либо имел, либо по сей день имеет отношение:

Фонд эффективной политики (ФЭП)
Информационное агентство "Постфактум"
Агентство социальной информации
"Русский институт" (задуман, как аналог Русского института при Колумбийском университете США)
"Русский журнал"
Журнал "Век ХХ и мир"
Журнал "Среда"
Журнал "Пушкин"
Журнал "Интеллектуальный форум"
Официальный сайт фонда "Общественное мнение"
ВВП.ru: сетевой экспертный канал. Exit polls - 2000
СМИ.ru
Сетевой информационный канал "Выборы в России"
Интерактивный проект "Мэр Москвы: сделай сам".
Ovg.Ru (объединенная властная группировка)
Strana.ru
Polit.ru [ Cайт Polit.ru не имеет и никогда не имел никакого отношения к г-ну Павловскому- прим. Елена Шопеньска, связи с общественностью Полит.Ру]

и т.д. и т.п.

Глеба Олеговича Павловского называют как угодно: политтехнолог, аналитик, провокатор, философ, мистификатор, манипулятор, гений пиара... Спектр оценок достаточно широк.

Его подозревают в раздувании наиболее громких политических скандалов: публикация версии №1 (о возможном перевороте в России), создание сайта "Коготь", постепенный "отжим" Березовского из разнообразных властных структур, компания по компрометации жены Лужкова, провальная идея многомиллионной "раскрутки" Валентины Матвиенко во время предвыборной кампании в Питере... Перечислять можно долго.

Г-н Павловский не возражает, когда ему приписывают заслуги по избранию Путина президентом и досрочному удалению Ельцина из Кремля.

Глеб Олегович в моде у журналистов. Он теперь постоянно присутствует в телеэфире, часто дает интервью печатным СМИ. Но, несмотря на массированный самопиар, никак не может создать впечатление о себе как об умном и честном человеке.

Бесспорно одно: формально являясь советником руководителя Администрации Президента, Глеб Павловский дает советы самому Путину. И Путин к ним прислушивается. Теперь в Кремле по этому поводу шутят: скажи мне, кто твой советник, и я скажу, в кого тебя превратят.

Кратким изложением жизненного пути Павловского заполнены все многочисленные Интернет-сайты, к которым Глеб Олегович имеет отношение. Поэтому каждый интересующийся может прочитать про революционную юность популярного ныне одессита, его диссидентскую зрелость, а также ознакомиться с отроческими философскими трудами кремлевского советника.

На других, неподконтрольных Павловскому сайтах (например, на www.compromat.ru) читатель обнаружит в изобилии компрометирующие Глеба Олеговича документы.

Поэтому "!", дабы избежать предвзятости в оценке личности г-на Павловского, решил отказаться от написания традиционного портрета героя. Большая часть публикуемого ниже материала - эксклюзивные мемуары близких Павловскому людей, цитаты из секретных аналитических справок спецслужб и малоизвестных статей самого Глеба Олеговича.

Не надо ждать милостей от природы

Из воспоминаний Ольги Ильницкой, поэтессы, журналистки, члена общества "Мемориал" и первой жены Глеба Павловского:

"СИД - это научно-романтическая организация студентов второго-третьего курсов исторического факультета Одесского государственного университета выпуска 1972-1973 годов. Члены организации называли себя субъектами исторической деятельности, сокращенно - СИД.

...Сначала их было четверо: Славик, Глеб (Глеб Павловский - "!".), Костя и Игорь. Потом пришли еще четверо, в том числе и я. Оказалось, что, приняв Утопию, ее нужно осмыслить и развить, а для этого нужно жить в коммуне, оставив родительский дом, объединив усилия всех в одно общее, нужно ответить на вопрос: "Есть ли социализм у нас, и если нет, то что есть?"

Из самиздатовской книги про СИД Вячеслава Килесы, в недавнем прошлом сотрудника крымской милиции (он же Славик):
"...В Одессе расцветала весна, и мы собирались теперь у моря. Цель нашей деятельности была смутная, расплывчатая не только для меня, но и для остальных. Мы являлись гражданами великой страны и продолжали осознавать себя таковыми даже тогда, когда сталкивались на практике с гнусностями советской действительности. Ведь у нас был социализм, плановость экономики, отсутствие безработицы, а там, на Западе, бушевали полицейские преследования, эксплуатация, голод, нищета. Там все было плохо, тогда как у нас попадались отдельные недостатки и искривления.

...Но задавать вопросы было некому или нельзя, потому что ответом мог быть донос в КГБ, разнос в деканате, исключение из университета - и мы засели в библиотеках и читальнях, пытаясь самостоятельно докопаться до истины...

...Мы узнали тогда, что в стране существует подпольное политическое движение, но контактировать с ними не захотели, рассматривая себя как особую линию в культурном развитии России".

Но все-таки ознокомительная встреча с одним из реальных подпольщиков состоялась. Им был Вячеслав Игрунов (в то время все его называли Вячеком), ныне - депутат Госдумы, второй человек в партии Явлинского.

Из воспоминаний Ольги Ильницкой:

"Вячек убеждал ребят в необходимости длительной борьбы за демократизацию страны, а они рассказывали о своих занятиях - изучении диалектики, истоков марксизма. И состоялась дружба". (Дружба Павловского с Вячеком закончилась для последнего арестом. Но об этом чуть позже.)

Спустя четверть века Глеб Олегович опишет этот период с позиций диалектического материализма: "...Мы обсуждали вероятность и риск ликвидации СССР силами небольшого числа людей. Я считал себя чем-то вроде дзэн-марксиста".

Юным одесским революционерам, жившим коммуной, ничто человеческое оказалось не чуждо. Ольга и Глеб полюбили друг друга и, невзирая на протесты - угрозы Ольгиной мамы (мама, между прочим, работала прокурором) поженились.

На свадьбе мать пообещала дочери, что непременно посадит зятя за решетку.

Из воспоминаний Ильницкой:

"Шла моя семейная жизнь. Менялись частные квартиры. На улице Ромашковой в 1975 году мама, убежденная моим отчаяньем и любовью, которые часто оказываются рядом, сняла для нас с Глебом дом. Большая комната с тремя окнами, кухня и ванна без воды стоили пятьдесят рублей в месяц...

В декабре 1975 года настоящее стихийное бедствие обрушилось на Одессу. Разыгрался антициклон. Ветви деревьев после оттепели внезапно оледенели. Сначала было красиво необыкновенно, а потом город заплакал. Слезы леденели на ветру, и град обивал ветви деревьев в тяжелых ледяных шубах. Первыми рухнули старые акации. Большая ветка упала на голубой "Запорожец" и сплюснула его. Перестали ходить троллейбусы и трамваи. В Одессе погас свет. Остановились насосы водонапорной станции. Ведро воды стоило рубль. Буханка хлеба - тоже. Очереди за молоком выстраивались с четырех утра. С, шести за молоком вставать было поздно.

На пятые сутки, когда температура в комнате опустилась до девяти градусов, а керогаза у нас не было, газовой плиты тоже, электроплитку не включить, когда я уже рассекла себе бровь отлетевшей щепкой - рубила доски от ящиков, чтобы растопить чугунок парового отопления, забыв, что воды тоже давно нет, - Глеб замер перед разрисованным холодными лилиями окном и в задумчивости съел НЗ - банку шпрот и банку сгущенки.

- Лучше бы у тебя был запой, было бы понятнее и уважительнее, - сорвалась я.

Глеб ответил просто и ясно:

- Единственное, что я могу для тебя сделать, любимая, это оставить...

Тем более что уже был арестован Вячек, и принесенной им самиздат, "Архипелаг ГУЛАГ" Солженицына, лежал во всех углах нашей комнаты. И Глеба вызывали в КГБ, и он давал показания на друга своего Вячека, а потом от них отказывался".

...Разбушевавшаяся природа сделала свое дело. Глеб Олегович осознал, что поиск истины весьма затруднен, если при этом нужно еще думать о пропитании и семье. И уехал в Москву, бережно упаковав в чемодан репродукцию портрета своего кумира - Че Гевары.

Вскоре в Москву перебрались и другие "СИДовцы" - Славик и Костя.

Из письма Глеба Павловского к Ольге Ильницкой:

".. .Я люблю тебя. А ты меня понимаешь. Будем ходить к морю и писать стихи. А потом у нас будет дом и собака... Моя родная, добрая, постарайся, чтобы у нас был ребенок... Я верю, что, благодаря тебе и природе, случится чудо...".

Ольга сквозь слезы перечитала эти строки, грустно взглянула на маленького сына Сережу, на собаку Альму, которая терпеливо ждала, когда ей нальют в кастрюльку столовских отходов, купленных за полтинник бидон, и поняла, что больше жить не хочет. Точнее, не может.
Из воспоминаний Ольги Ильницкой:

" В середине сентября 1976 года, после неудачной попытки самоубийства и принудительного лечения, я вышла из психоневрологического диспансера. И Костя, приехавший по телеграмме моего бывшего мужа Глеба, забрал меня замуж.

Костя был родом из СИДа. Этот проклятый мир не научил его любви. СИД же научил умению подставлять плечо и, если надо, жертвовать своим.

- Надо выжить, - сказал мне Костя, -все образуется, надо выжить, вот моя рука".

В Москву, в Москву!

Глеб Олегович никогда не любил Одессу и прежде всего потому, что не было в этой каштановой провинции у моря простора для его деятельности. Спустя четверть века свое бегство в столицу Павловский обоснует так: "Ради смены биографической идентичности одессита я переехал в Москву".

В Москве Глеб Павловский познакомился с Михаилом Гефтером, историком по профессии. Несмотря на полувековую разницу в возрасте, невзирая на биографическую несовместимость (Гефтер начинал карьеру помощником секретаря ЦКВЛКСМ. После ванны, в разгар политических репрессий, учился в аспирантуре Института истории Академии наук СССР. С приходом к власти Брежнева начал изучать освободительные движения России и т.д.), Павловский и Гефтер, как писал Курт Воннегут, были людьми из одного кораса.

Они не только мыслили и выражались одинаково, но и испытывали друг к другу болезненную привязанность. Михаил Яковлевич, полагая, что столь сильные, чувства нуждаются в формализации даже хотел усыновить своего лучшего ученика Глеба, а заодно и удочерить его первую жену Ольгу. Она, кстати, после неудачной попытки самоубийства и вынужденного повторного брака Глеба Олеговича не разлюбила и постоянно навещала его в Москве.

"...Эхо падения Pax Romana и мученических родов человечества: тогда еще замысла, выговариваемого безумными словами. Эпоха за эпохой испытывали катакомбный проект на осуществимость и человечность, выяснив, что нет ни заданной совместимости того и другого, ни предрешенного разлада между ними. А есть путь и срок, образующие особое "тело", - историю. Когда мы спрашиваем себя: "Не покидает ли нынешний мир идея человечества как единственного единства, оставляя пустоту, в которую ворвалась стихия этноса, ярость "своего", непримиримость новоявленных сект?" - мы тем самым спрашиваем: "Не оборвалась ли История, конченная без завершения?" - раздумывал Михаил Гефтер. (Орфография автора сохранена - "!").

"Кто мы? Те, кто удостоился чести вершить мировой процесс. А что есть мировой процесс? Воспитательная катастрофа. Один из компонентов мифа о России - педагогический катастрофизм: оказывается, погромы и землетрясения поражают людей для того, чтобы зрелищем казни вразумить остальных. Русские в этой картине субъекты мировой катастрофы; а для остального кромешного мира - ее носители. Раз мир погряз во грехе, то и мы здесь для того, чтоб задать грешникам трепку", - вторил ему, развивая и конкретизируя заданную тему любимый ученик.

Некоторые современники Гефтера и Павловского, правда, осмеливались называть подобные высказывания "бессодержательной риторикой", "мудреной полосой интеллектуального отчуждения", их сравнивали с Пифией. (Пифия - жрица-прорицательница. Она восседала над расщелиной скалы, откуда поднималась одурманивающие испарения. Под их влиянием Пифия произносила бессвязные слова, которые истолковывались людьми как прорицания и пророчества. - "!")

Но в КГБ считали иначе. За Павловским. который тогда работал соредактором журнала "Поиски", вели наблюдение. Потом начались обыски, допросы, интервью иностранным журналистам. Во время одного из судебных процессов нервы у Глеба Олеговича не выдержали, и он решил сбежать из зала суда. Выпрыгнул в окно, сломал ногу, очнулся в гипсе.

"Живописная безбытность диссидентства обернулась безвкусицей - погони, прятки, женщины, весь этот Дюма, за которого люди расплачиваются друг другом, во всем виня "власть". Новых идей никаких; уезжать из страны стыдно; дальше идти некуда. Звериное чувство тупика - закупоренность в собственной биографии. Я решил бежать из биографии. Попытка не удалась", - почти искренне описал Павловский тот период.

Почти потому, что красивая метафора "бежать из биографии" на деле означала банальное отступничество.

В 1981 году Глеб Олегович неожиданно для всех инакомыслящих товарищей выступил с идеей примирительного пакта "общество-власть", призвав отказаться от противостояния.

"Противостояние создает некатастрофическую альтернативу для СССР, вступающего в полосу упадка в атмосфере национального раскола", - мотивировал свою позицию беглец из биографии.

"Он знал, что его арестуют и. тюрьмы не избежать. А камеры Глеб физически не выносил. Он придумал вроде бы разумный ход - стать представителем конструктивной оппозиции. То есть стать лояльным посредником при переговорах с властью. Но власть-то знала, что этим поступком Глеб исчерпал свой авторитет в диссидентском сообществе, а потому отвергла его услуги", - рассказал "!" один из бывших коллег Павловского по журналу "Поиски".

Однако пакт все-таки был заключен, правда, в более скромном формате, без участия общества. Павловский, по требованию властей, признал себя виновным и получил вместо тюрьмы ссылку в Коми АССР. Там он мирно трудился кочегаром.

Сам же Глеб Олегович, описывая те времена, расставляет акценты иначе.

"Я жил в состоянии какого-то державнического неистовства, писал в Политбюро и КГБ трактаты с поучениями, как спасти СССР, упорно именуя его Россией. Местный алкоголик-оперуполномоченный читал их и подшивал к моему делу. Так мы переписывались с историей".

История, к сожалению, этой переписки не сохранила. В Кремле тогда обитали более приземленные люди. Они даже в мыслях не допускали, что их добротные советские кабинеты очень скоро займут пришельцы, выпестованные невостребованным кочегаром.

К началу перестройки Глеб Павловский понял, что "поиски истины" ему надоело совмещать с сопутствующим этому поиску образом жизни. Невмоготу стадо быть непризнанным, бедным, бездомным, с пятым пунктом в паспорте вместо столичной прописки и крыши над головой, гонимым властью (за диссидентство) и диссидентами (за сотрудничество с властью). И он занялся информационным бизнесом.

Глеб Павловский наплодил несметное число ТОО, ООО, оперирующих различной информацией. От журналов, информационных агентств и фондов до несметного числа сайтов в Интернете (см. биографическую справку). Эти "фабрики мысли" не только обогатили своего хозяина, но и сделали его значимым, известным, вхожим во властные кабинеты, а главное - востребованным.

Тот период из жизни Павловского и некоторых его коллег (Лесина, Заполя) описал с издевательски" юмором Виктор Пелевин в модной книге "Generation - "П". Прообразом стала фирма Михаила Лесина "Видео-интернешенл", а один из ключевых персонажей - многозначительный, таинственный, рассуждающий о непонятном г-н Фарсейкин - списан с Глеба Олеговича.

Один из журналистов, беседуя с Павловским о современной литературе, завел разговор и о книгах Пелевина. Глеб Олегович поморщился: "У меня было такое чувство, что является некошерным шагом купить Пелевина, поэтому я его просто украл с чужого стола".

Чтобы не возникло иллюзии, будто признание настигло г-на Павловского также незаслуженно, как ссылка в Коми АССР, надо заметить: именно в период больших перемен в России открылся его настоящий дар свыше. Оказалось, что бывший СИДовец прекрасно чувствовал возникшее новое информационное пространство и знал, как им манипулировать. А спрос на качественные манипуляции был огромным.

Глеб Олегович умел пропитывать это пространство взрывоопасными бензиновыми парами, а потом, в нужный момент, высекать искру. Он знал, когда вместо поджога уместно открыть форточку и устроить эффектный политический сквозняк. Он мог даже закрутить настоящую пургу, обходясь без снега и холода. И гнал, и гнал эту пургу в заданном направлении.

Для проделывания таких фокусов ему требовался лишь особый человеческий материал.

Из аналитической справки ФСБ (август, 2000 г.):

"Основные силы мозгового центра Кремля - Павловский, Кордонский (Симон Кордонский по протекции Павловского назначен начальником аналитического управления Администрации Президента РФ. - "!"), Мейер (Максим Мейер по протекции Павловского занял должность начальника информационного отдела главного управления внутренней политики Администрации Президента РФ. - "!") и другие одиозные выходцы из структур, которыми ранее руководил Павловский.

По отзывам близких связей, Г. Павловский мечтает о лаврах медиа-магната В. Гусинского.

"Голубая" мечта стать магнатом от масс-медиа не отпускает его до настоящего времени, вследствии чего свое нынешнее положение сам Павловский оценивает как временный компромисс.

Политологи, работающие с ним оценивают его как специалиста по кризисным и критическим ситуациям, мастера по преодолению чрезвычайных, экстремальных социально-политических барьеров.

Повседневная работа тактического характера, то, что называется "текучкой" или "черновой",- не для него, он ею заниматься не способен в силу своего авантюрного склада характера, поклонника "кавалеристских" наскоков.

Павловский - личный протеже Т. Дьяченко, с которой до сих пор находится в близких отношениях.

Однако с небезызвестным и обязательным участником команды Татьяны В. Юмашевым держится на расстоянии.

ПRовское (орфография документа сохранена. - "!".) мастерство команды Павловского оказалось настолько своевременным и отвечающим текущему моменту, что В. Путинy до сих пор уверен (отсюда уважение и почтение): "что его избрание в первую очередь личная заслуга Глеба и возглавляемого им Центра, который на самом деле является типичным бюрократическим аппаратом в несколько сот человек, кормящимся за счет Кремля и его некомпетенции.

Указанную неадекватную оценку президентом заслуг Центра мистификатор Павловский сознательно культивирует, поддерживая таким образом миф о своей незаменимости.

Знающие Павловского люди полагают, что с большой вероятностью можно утверждать о его принадлежности к "голубой фракции" Кремля, что, в известной мере, является проходным билетом в ряде его структур.

Вторая "кремлевская извилина" - Кордонский Симон Гдальевич, личность достаточно бледная, памятен в кругах российской общественности лишь тем, что был фигурантом уголовного дела в связи с нашумевшей публикацией в "Российской газете" "Падает снег...".

Так говорит Павловский

О России:

"Россия есть конечный сток исторических миссий... Мы имеем дело с уникальной страной, которая не обсуждает ни одну свою проблему... Теоретически Россия может прекратиться, чтобы восстановиться через 10, 20, 100 лет. Когда сброд пройдет переобучение...".

О гражданине РФ:

"Это существо, именуемое нами "беловежским человеком" (в прессе еще встречаются понятия "русскоязычного гражданина" или "этнического россиянина), движется в двух направлениях - расщепления старого порядка, т.е. всего, внутри чего субъект не помнит себя, условия всех элементов этого порядка, как собственных, только что изобретенных - и конструирования с их помощью "новой реальности" - неосознаваемой как источник задач, закрытой и запрещенной для всех форм альтернативного понимания. Эта новая реальность, обычно именуемая "Россией", в конечном счете раскрывается как кокон беловежского человека - временное пространство более глубокой метаморфозы".

Об отношении русских к истории:

"Есть проблема отношения русских к истории. Я не хочу возвращаться к чаадаевским перепевам, но строго говоря, Чаадаев по-медицински прав. Проблема в том, что сегодня в России историческое сознание вытеснено артефактом квазизнания о том, что было".

О русском языке:

"Мифологическому герою, каковым каждый оказывается в процессе обучения русскому языку, хотелось бы совершить подвиг под видом истолкования прельстить, обрюхатив Россию миссией ея".

О взаимоотношениях Интернета и власти:

"То, что сегодня происходит между Интернетом и властью, это, скорее, взаимное обнюхивание".

О "семье" (Дьяченко, Юмашеве, Абрамовиче, Мамуте, Столповских и т.д):

"Человеку с улицы говорят: пей, не думай, жди свистка. Все, кто честен, за мной, против власти! Толпа взламывает врата государства, вслед за чем самой толпе ломают хребет отцы-командиры, а народ загоняют в стойло. Тут выясняется, что при Семье и гидре царизма жилось не так уж плохо..."

О Березовском и Гусинском:

"...Зато всякий раз, когда веяло паленым, Гусинский с Березовский, убегая от выписанных на них ордеров, героически спасали девочку - российскую демократию. Выносили, так сказать, бедняжку из огня да в полымя-глухую, слепую и с перепугу обкакавшуюся".

О себе и Путине:

"Я надеюсь, что принадлежу к тем людям, которые могут дать совет Путину".

"Беловежские дети" Павловского

...У Павловского пятеро детей. Старшему - Сергею - 26 лет, он работает дизайнером на одном из сайтов отца. Ни один из отпрысков Глеба Олеговича не хочет жить в коммуне, не мечтает о революции (папа ей бредит с юности), не устраивает побегов из собственной биографии. Словом, получились нормальные "беловежские дети", увлеченные Интернетом, виртуальным дизайном и современной литературой. Может, оттого, что Глеб Олегович с ними не живет. Как он говорит, "из соображений чрезвычайной занятости на работе".

Единственным близким человеком считает Ольгу Ильницкую. Снимает ей квартиру в Москве, водит по лучшим докторам. Ольга же по-прежнему его боготворит и утверждает, что Глеба никто не понимает.

 


Compromat.Ru ® — зарегистрированный товарный знак. Св. №319929. 18+. info@compromat.ru