Компромат.Ru ®

Читают с 1999 года

Весь сор в одной избе

Библиотека компромата

© "Среда", 08.02.99

"Версия №1"

Андрей Каранцев

Март 1994 г. Президент только что потерпел политическое поражение, не сумев блокировать решение Государственной Думы об амнистии его политических противников. Он отправляется на отдых в Сочи, и сразу распространяются упорные слухи о его нездоровье. Похоже, что в тяжелом положении оказалась Федеральная служба контрразведки: поговаривают, что ведомство будет вообще ликвидировано. Резко активизировалась лево-националистическая оппозиция.

Призрак заговора

В один из мартовских дней в некоем негосударственном информационном центре был похищен один из подготовленных документов. А начиная с 17 марта 1994 г., в кабинетах влиятельных российских журналистов вдруг начинают трезвонить телефоны. "Москва политическая и журналистская бурлит: в пределах Садового кольца бродит призрак очередного путча" - так описала прелюдию к начавшейся интриге вовлеченная в нее "Комсомольская правда". "Наш корреспондент оказался одним из первых, кто увидел его реальную (реальную ли?) тень. Ночной звонок поднял его с постели в ночь на 17 марта. Звонил... Короче, человек достаточно влиятельный, информированный, с приличной должностью в очень серьезной госструктуре. Сразу без лишних слов попросил включить факс и ознакомиться с одним документом. Прочитав его, сон как рукой сняло, обсуждение же по телефону исключалось. Одним словом, той же ночью корреспондент "КП" оказался в кабинете, откуда пришел факс" ("Комсомольская правда", 22 марта 1994 г.).

Так же настойчиво и таинственно обрабатывали и других журналистов. Не обязательно в кремлевских кабинетах - разговоры шли и в кремлевских коридорах. СМИ, обнародовавшие этот документ, ссылались при этом на рекомендации влиятельных государственных чиновников. На первый взгляд, им действительно следовало бить во все колокола. Согласно "версии № 1", отстранить Ельцина от власти собирались первый вице-премьер Олег Сосковец, начальник генерального штаба Михаил Колесников, мэр Москвы Юрий Лужков. В группу заговорщиков якобы входили Владимир Шумейко, Михаил Полторанин, Юрий Скоков, Павел Грачев, Виктор Ерин и Сергей Степашин. Акция мотивировалась "ухудшением состояния здоровья президента, его физической неспособностью руководить страной". Чтобы убедить в этом общество, планировалось показать по телевидению документальный телесюжет, "в котором президент предстанет человеком со слабым здоровьем и при этом злоупотребляющим алкоголем" ("Общая газета", 18 марта 1994г.). Власть в строгом соответствии с Конституцией должна была быть передана премьер-министру Виктору Черномырдину.

Первой не выдержала искушения опубликовать громкую политическую сенсацию "Общая газета". За ней 20 марта последовала телепрограмма "Итоги". А во вторник большинство газет взорвались комментариями вокруг "версии" - и дело было сделано.

Обмен ударами

Как это ни странно, мнения специалистов и неспециалистов о достоверности документа практически совпали. Чуть ли не все сходились на том, что "версия № 1" - чистейшей воды дезинформация. Зато оценки качества "материала" разительно расходились. Министр по делам национальностей Сергей Шахрай счел, что "это - хорошо организованная дезинформация. Добротный материал, но действительности не соответствует... Сделано профессионально - чувствуется рука МБ или ГРУ" ("Комсомольская правда", 22 марта 1994 г.). А заместитель секретаря Совета безопасности Владимир Рубанов предположил, что составители документа - "люди, не работающие на государственном уровне, но крутящиеся где-то поблизости от власти" ("Сегодня", 23 марта 1994 г.). Иными словами, журналисты, политики, чиновники, не посвященные в детали разворачивавшейся интриги, исходили из того, что в лице "версии" они имели дело с материалом, так или иначе подготовленным спецслужбами. Примечательно, однако, что политическое наступление Кремля было нацелено совсем в другую сторону. Пресс-секретарь главы государства, например, особо отметив, что "здоровье президента не внушает беспокойства", утверждал, что "настойчивые попытки внушить населению мысль о болезни Бориса Ельцина, стремление торпедировать усилия президента по укреплению гражданского мира и согласия, попытки добиться ревизии Конституции в части, касающейся выборов президента, возросшая агрессивность непримиримой оппозиции да и сама амнистия - звенья одной кампании. Ее цель - дестабилизировать обстановку в стране и вернуться к тем задачам, которые участники октябрьского мятежа не смогли решить с первой попытки" ( "Российская газета", 22 марта 1994 г.).

О дестабилизации заговорили и либеральные политики, откровенно намекая на левонационалистическую оппозицию. Резко выступили и издания того же фланга политического спектра (см., например, "Известия", 22 марта 1994 г.). А Сергей Филатов прямо обвинил амнистированных в том, что они "предпринимают попытки нового противостояния президенту" ("Российская газета", 23 марта 1994г.). Впрочем, либеральная пресса обнародовала некоторые сведения, которые косвенным образом подтверждали предположения о "заговоре" или о том, что кто-то очень влиятельный принимает эту версию всерьез. Или, наконец, о том, что кто-то очень хочет, чтобы ее приняли всерьез. Например, в ночь на 19 марта была отключена телефонная связь в Доме правительства, как это произошло в сентябре 1993 г. Тогда исполнительная власть взяла в осаду Белый дом, бывший в то время зданием Верховного Совета ("Сегодня", 22 марта 1994 г.). Другой пример - срочный вызов Виктора Черномырдина в Сочи к президенту. Разгоревшийся политический скандал, как это часто бывает в современной политической истории России, позволил журналистам и кремленологам раскрыть шлюзы своей фантазии. Скажем, газета "Век" неожиданно принялась рьяно защищать Олега Сосковца, предположив, что поводом к созданию материала "послужила попытка Сосковца затормозить организацию крупнейших финансово-промышленных корпораций (типа "Лукойл") в нефтяной отрасли. Их формирование поставит железный занавес перед нашим ВПК, которому пуще мировой революции нужны отчисления с нефтяной ренты для модернизации ветхого производства. Нефтяное и военно-промышленное лобби схлестнулись в схватке за экономическую власть. Не в силах одолеть Сосковца (на стороне которого в данном случае "экономисты" Госдумы) мирным путем нефтяные лоббисты могли решить вывести его из игры, объявив путчистом" ("Век", 25 - 31 марта 1994 г.).

Свою версию изложил - в то время еще депутат Государственной Думы - Сергей Станкевич, посчитавший, что главный удар направлен против Виктора Черномырдина "как наиболее сильной фигуры рядом с президентом", а также по мэру Лужкову, "который уже неоднократно заявлял о своем намерении баллотироваться на президентских выборах в 1996 г." ("Независимая газета", 23 марта 1994 г.). Советник столичного мэра Сергей Цой немедленно опроверг высказывание Станкевича, подчеркнув, что Лужков никогда не делал подобных заявлений ("Сегодня", 25 марта 1994 г.).

Тем временем над ФСК продолжают сгущаться тучи. В Кремле Сергея Степашина, только что назначенного директором контрразведывательного ведомства, обвиняют в том, что он заблаговременно не обнаружил источник создания "версии". Дальше - больше, и под разговоры о профессиональной непригодности готовится очередной удар по ФСК. Правда, чекисты в состоянии и контратаковать. "Независимая газета" печатает заметку за подписью автора с примечательным псевдонимом "Максим Исаев", в которой предупреждает о планирующихся действиях по окончательной ликвидации службы государственной безопасности. ФСК в соответствии с подготовленным проектом президентского указа должна быть расчленена на три части, которые будут переданы МВД, Министерству юстиции и службе охраны президента. "На всякий случай" источник газеты из ФСК предупредил недругов организации, что в большом здании на Лубянке хорошо помнят имена тех, кто не так давно мечтал попасть в КГБ, чтобы сделать здесь карьеру. Это - по словам источника - очень крупные нынешние политические деятели и журналисты, "которые желали здесь работать и проверялись нами. Но на каком-то этапе - по здоровью или каким-то другим причинам - их отсеивали. Теперь многие из них резко критикуют "контору". Но факт остается фактом: они тоже были заражены желанием работать здесь" ("Независимая газета", 25 марта 1994 г.). Эту информацию трудно интерпретировать иначе как угрозу, но угрозу, продиктованную отчаянием.

Из пушки по воробьям

И вот 25 марта - в самый разгар скандала и на пике политологических предположений и политических спекуляций - "Общая газета" публикует статью главного редактора журнала "Век ХХ и мир" Глеба Павловского, в которой тот объявляет, что "версию" сделали по его поручению. Он отрицает всякую политическую подоплеку в создании этого материала и объясняет эту акцию обыкновенным журналистским любопытством. Павловский заявляет также, что экземпляр "версии" был похищен и распространялся затем неизвестными лицами.

Тем временем 26 марта "Известия" публикуют интервью с отдыхающим в Сочи президентом, который называет "версию" провокацией и обвиняет спецслужбы в беспомощности: "хотя поручения им были даны тотчас же, однако и сегодня у меня нет точной информации". В тот самый день, когда глава государства давал интервью главному редактору газеты Игорю Голембиовскому, Сергей Степашин заявил журналистам, что по поручению прокуратуры его ведомство разыскивало авторов слухов о готовящемся перевороте и уже нашло их. Павловский-де только один из четырех причастных к созданию "версии" людей ("Новая ежедневная газета", 26 марта 1994 г.). Судя по всему, директор ФСК сразу же доложил о своем успехе в Сочи. Заявление Ельцина на этом фоне проще всего объяснить тем, что главу государства не информировали вовремя о телефонном звонке Степашина. Не менее любопытны и его слова о том, что ФСК и раньше - до политического скандала - было известно о том, что "некие люди" пишут подобные материалы ("Итоги", 27 марта 1994 г.).

Судя по накалу страстей вокруг этой истории, могло показаться, что в ближайшее время тайна обстоятельств создания и распространения "версии № 1" будет раскрыта. Однако, как это ни покажется на первый взгляд странным, вокруг этого скандального случая неожиданно воцарилось молчание. И только спустя почти год Валерий Выжутович высказал предположение, что "версия № 1" была подготовлена аналитиками СБП ??? ("Известия", 24 января 1995 г.). Однако это была всего лишь догадка журналиста (к тому же неточная), а не официальные объяснения властей.

Итог: новые нравы в Кремле

Таким образом, политическая история "версии №1" закончилась тогда же, когда и началась - в марте 1994 г. Несмотря на быстротечность и не такую уж большую информативность, этот эпизод послеоктябрьского периода президентства Ельцина по ряду показателей имеет знаковое значение. В нем впервые открыто проявились некоторые ключевые характеристики новейшей российской "дворцовой" политики, которые с тех пор постоянно в ней присутствуют. Ограничимся только некоторыми из них. Во-первых, выход концепции "заговора" на страницы газет, в передачи радио и телевидения. Можно только удивляться, как стремительно общественное мнение привыкло к мысли о том, что кто-то из руководителей страны может оказаться в числе заговорщиков. Солидные журналисты стали с азартом обличать политических лидеров во взаимных интригах и в намерениях так или иначе устранить президента. Во-вторых, высший бюрократический аппарат оказался, видимо, непосредственно причастен к распространению документа, в котором бросалась тень на ряд ведущих политиков и на самого президента. Это было первое открытое проявление тенденции "коллективного Ельцина" к "закрытой" политической борьбе как со своими противниками, так и внутри самого себя. С тех пор, как ни странно, подобные факты никого особо не удивляют. В политической среде прижилось даже (никогда, правда, не высказываемое во всеуслышание) мнение, что закулисные схватки составляют чуть ли не сердцевину политики вообще. В-третьих, на российскую политическую арену впервые открыто вышли аналитики. Оказалось, что составленное из известных фактов и слухов и оформленное в письменной форме предположение может в случае его обнародования иметь эффект взрыва бомбы. В-четвертых, впервые в качестве противников Ельцина были названы Юрий Лужков и Виктор Черномырдин. Впоследствии именно им придется принять на себя груз обвинений недоброжелателей в том, о чем писали авторы "версии № 1". В-пятых, материалы дела были фактически "замяты" следственными органами. Причин тому может быть две: "гора родила мышь" (т.е. выявленные авторы "версии" не представляют никакого политического интереса) и опасение, что гласное разбирательство вскроет кого-то очень влиятельного "наверху" - того, кто был так или иначе причастен то ли к составлению документа, то ли к его распространению. Возможно (и очень вероятно), что правильны оба объяснения. В-шестых, впервые во время обсуждения различных причин появления "версии" всплыл мотив, который впоследствии станет обязательным при анализе российской политики. Речь идет о интересах влиятельных экономических групп, стремящихся к дискредитации уже не конкретного политика, а проводимой им государственной линии. В-седьмых, переломное значение эпизода с "версией" состояло в том, что так же впервые левонационалистическая оппозиция не была названа в числе заговорщиков. Попытки некоторых лиц из президентского окружения обвинить ее в дестабилизации политической ситуации выглядели, скорее, как проявление политической наивности и запоздалое сведение счетов с амнистированными сторонниками Верховного Совета. С марта 1994 г. центр политической борьбы переместился внутрь лагеря "октябрьских триумфаторов". Выяснение отношений между различными кланами "коллективного Ельцина" оказалось для них важнее противоборства с коммунистами и жириновцами.

 

Compromat.Ru ® — зарегистрированный товарный знак. Св. №319929. 18+. info@compromat.ru