Компромат.Ru ^®

Фабрику "Восход" у бизнесменов отнимали бывший полковник ФСБ Сергей Наумов и криминальный авторитет Михаил Синякин с соучастниками

Владельцам не помогли ни милиция, ни покойный Япончик. За решеткой оказались те, кто расследовал дело о вымогательстве, и один из потерпевших – предприниматель Щукин

Двадцать третьего декабря прошлого года в центре Москвы, в «Новинском пассаже», что недалеко от мидовской высотки, состоялась встреча нескольких криминальных авторитетов. В ресторане «Блю элефант» за столиком сошлись Михаил Турецкий, Аслан Усоян и Вячеслав Иваньков, более известный как Япончик. Это было своеобразное заседание арбитражного суда. Полагают, что это участие Иванькова в разрешении крупного спора вокруг столичной недвижимости и привело его к гибели. Но прежде совершим экскурс к событиям, которые предшествовали скандальной «стрелке».

«Собрание акционеров» с сотрясением мозга

Сергей Наумов (вверху) – страстный гольфист

Полтора года назад под стражу был взят бывший полковник ФСБ Сергей Наумов («Совершенно секретно» писала о его деле в №№9, 12 за 2008 г. и №3 за 2009 г.). До 2002 года Наумов был заместителем начальника управления «Н», которое курировало таможню. Как курировало, мы можем только догадываться, но во время обыска в особняке на Рублевке у Наумова обнаружили шедевры живописи, среди которых была картина Василия Тропинина «Юноша с книгой», похищенная из грозненского музея. Документов, которые объясняли бы появление работ выдающихся отечественных художников в особняке, Наумов предъявить не смог.

Ко времени выхода в отставку полковник ФСБ обзавелся солидной недвижимостью на Рублевке и за рубежом, стал ссужать деньги под проценты. Например, мог одолжить больше, чем иной банк – три миллиона долларов сразу. Именно способы, с помощью которых полковник формировал свое состояние, и привели его в камеру СИЗО. Напомню читателям, что бывший офицер госбезопасности угодил за решетку после того, как 21 сентября 2007 года заманил в ловушку двух бизнесменов и вместе с подручными жестоко избил их.

Как это часто водится, бывший полковник вначале «крышевал» предпринимателей, а затем решил их бизнес отнять. Речь о знаменитом «Восходе» – предприятии, которое делает школьные тетрадки. Еще до 21 сентября Наумов заставил генерального директора ПО Владимира Егорова и председателя Совета директоров объединения Александра Щукина отказаться от акций «Восхода». Он поставил условие: если не отдадут акции – организует в отношении них уголовное дело или прибегнет к помощи бандитов.

Оба бизнесмена угрозы бывшего полковника госбезопасности восприняли как вполне реальные: рядом с Наумовым при переоформлении бумаг находился действующий полковник ФСБ, служивший в так называемом бандитском отделе.

Дальнейшие события показали: Егоров и Щукин правильно оценили обстановку. Двадцать первого сентября в экзекуции вместе с Наумовым принимали участие бывший заместитель начальника управления «К» МВД полковник Владимир Ткачев; представлявшийся сотрудником спецподразделения ФСБ «Вымпел» Алексей Утенков; бывший председатель федерации дзюдо по Москве и Московской области Михаил Синякин, известный в криминальном мире под кличкой Мабута.

От Егорова и Щукина требовали подписать заявление: дескать, они не имеют претензий по поводу отобранных у них акций «Восхода». Кроме того, с помощью побоев Щукина заставили написать расписки, будто бы он должен участникам экзекуции в общей сложности 8 млн долларов.

После жестокой разборки оба бизнесмена отправились в травмпункт, а Егоров с сотрясением мозга слег в больницу. В результате следственная часть Главного следственного управления ГУВД Москвы возбудила уголовное дело №151666 по факту вымогательства. Под стражу взяли Наумова, Ткачева и еще четверых участников избиения. Синякин скрылся за рубежом.

К сожалению, дело бывшего полковника ФСБ Наумова – обычное для нашего времени. Силовики, действующие и отставные, в современной России создали особый слой криминального мира – в силу своих возможностей более разрушительный и опасный, чем любая ОПГ. Бороться с ними чрезвычайно сложно. Их связи и финансовые возможности позволяют управлять любым процессом, в том числе и следственным.

История с Наумовым – еще одно тому подтверждение.

Какое ухо оттопырено?

Среди арестованных по делу о вымогательстве должен был оказаться и Алексей Утенков – сын ветерана внешней разведки. Однако вместо него в СИЗО угодил подполковник Рейнтов, отвечавший за оперативное сопровождение дела Наумова. Именно Рейнтов задерживал нескольких фигурантов дела, именно он снял с трапа самолета бывшего полковника ФСБ Наумова, когда тот намеревался вылететь в Португалию. Именно он проводил обыск в особняке бывшего офицера госбезопасности и обнаружил там жемчужины отечественной живописи.

Именно Рейнтов вычислил место, где скрывался от следствия Утенков. В ночь на 9 апреля 2008 года Рейнтов, капитан Слепенко и капитан Башмаков устроили на Ботанической улице засаду. Утенкова задержали и доставили в следственное управление ГУВД. Следователь Строкань допросил его и к удивлению оперативников отпустил. А спустя неделю в правоохранительные органы от Утенкова поступила жалоба: во время задержания Рейнтов с подчиненными якобы жестоко его избил.

Утенков и его родители в своих жалобах нарисовали жуткую картину: молодого мужчину истязали всю ночь, били ногами, руками, пистолетом, он терял сознание… Папа и мама видели гематомы на лице сына, синяки на всем теле. Но странно: больше этого не видел никто. Ни врач травмпункта, куда обратился Утенков, ни следователь, производивший обыск на его квартире, ни понятые, при этом присутствовавшие, ни милиционеры, дежурившие у кабинета следователя, где допрашивали Утенкова.

Факт нанесения травм не смогли подтвердить и эксперты Бюро судебно-медицинской экспертизы Департамента здравоохранения Москвы. Они изучили не только документы, представленные следствием, но и пригласили на комиссию самого пострадавшего. Эксперты фактически уличили Утенкова во лжи.

В статье «Ссадина как улика» я привел еще один аргумент в пользу сомнения того, что Утенкова избивали. Следствие запросило распечатку телефонных переговоров, которые по мобильному телефону вел Утенков между 23 часами 8 апреля и 5 часами 9 апреля. Оказалось, что в половине двенадцатого ночи избиваемый находился на другом конце Москвы.

Утенков трижды звонил по телефону и 13 раз работал в Интернете. Можно ли представить, что оперативники, избивая мужчину в кровь, одновременно позволяли ему пользоваться мобильным телефоном?

Казалось, уголовное дело в отношении сотрудников милиции нужно прекращать, подполковника Рейнтова освобождать, а Утенкова за ложный донос привлекать к уголовной ответственности.

Но все случилось с точностью до наоборот: Рейнтова приговорили к пяти годам лишения свободы, бывшего капитана Слепня арестовали, бывший капитан Башмачников – в бегах. Но и это еще не все. Арестован один из потерпевших – предприниматель Александр Щукин! Это особенно впечатляет на фоне освобождения из-под стражи бывшего полковника ФСБ.

Только на первый взгляд все это кажется неожиданным и нелогичным. На самом же деле все события объединены железной внутренней логикой.Вернемся к следователю Строканю, который вначале, как утверждают свидетели, планировал задержать Утенкова, а затем почему-то отпустил его. Почему он это сделал? Ведь во время обыска на квартире Утенкова обнаружили расписку, которую на его имя заставили написать Щукина. Таких расписок не нашли ни у кого из арестованных, поэтому ценность обнаруженной улики трудно было переоценить. Она подтверждала: на экзекуции Утенков был одним из главных действующих лиц. А раз так, то наравне с другими должен быть отправлен в следственный изолятор. Но если следователь этого не сделал, то, видимо, у него для такого решения были какие-то причины? Возможно, те же, по которым он весьма странно свидетельствовал против оперативников. Без его уличающих показаний обвинить милиционеров было бы затруднительно: ведь он полночи общался с Утенковым, допрашивал его. И Строкань говорит о «покрасневшем лице» Утенкова и «оттопыренном левом ухе». Правда, здесь вышла неувязка: Утенков никогда не жаловался на то, что его били по левому уху, поэтому следователю пришлось подправлять свои показания – поменять левое ухо на правое.

В действиях следователя Строканя есть весьма странный эпизод. При избиении бизнесменов присутствовал депутат местного самоуправления одного из подмосковных городов. Потерпевшие обращали внимание следователя на это обстоятельство: по закону расследовать дело в отношении депутата может только прокуратура. Тем не менее, следователь направил дело в суд. А оттуда его, разумеется, вернули.

Что это: случайность, недосмотр следователя? Или хорошо продуманный ход?

Не менее странно выглядит и поведение следователя Мещанской прокуратуры Ипполитова. Он расследовал дело подполковника Рейнтова. Это его не устроила первая экспертиза Бюро судебно-медицинских экспертиз Департамента здравоохранения Москвы, и он потребовал вторую – комиссионную. Когда же и она не подтвердила обвинений Утенкова, Ипполитов был взбешен до такой степени, что направил руководству департамента здравоохранения «Представление о принятии мер по устранению обстоятельств, способствующих совершению преступления». Департаментом была назначена служебная проверка. Во-первых, она установила, что экспертиза проведена в строгом соответствии с нормативными документами, ее выводы научно обоснованы. А во-вторых, выявила некоторые любопытные подробности поведения самого следователя Ипполитова. Вот что написала в объяснительной эксперт отдела комиссионных экспертиз Е.Дедюева: «В процессе проведения комиссионной экспертизы я… обратилась к следователю с просьбой обеспечить явку Утенкова в комиссию для проведения судебно-медицинского освидетельствования. Разговор происходил по телефону… Уже во время этого разговора следователь настойчиво пытался дать указания, призванные предопределить выводы комиссионной экспертизы. В ответ на то, что выводы комиссионной экспертизы будут только объективными и обоснованными, он неоднократно высказывал свой основной контраргумент: «Он же у нас сидит!» (Имеется ввиду подполковник Рейнтов. – Авт.)

Получив заключение экспертов, следователь явился в Бюро судмедэкспертиз и устроил публичный разнос. В довольно агрессивной форме он высказал неудовольствие выводами экспертов и дал понять, что выводы нужно изменить.

Не добившись желаемого результата, Ипполитов назначил третью экспертизу. Провести ее поручили 3-му Главному государственному центру судебно-медицинских и криминалистических экспертиз Министерства обороны РФ. Один из вопросов, поставленных перед экспертами, звучит так: «Являются ли выводы комиссионной судебной экспертизы №450-08 от 28.10.2008 научно обоснованными?» Да, ответили эксперты, являются. За исключением п.1. А в нем речь идет о ссадине на лбу Утенкова, зафиксированной в травмпункте. Эксперты Минобороны считают, что ссадина была (раз отмечена врачом) и могла произойти в результате контакта с кулаком или рукояткой пистолета.

А теперь давайте сравним, чья экспертиза более полная и добросовестная: Департамента здравоохранения Москвы или Министерства обороны?

Эксперты департамента здравоохранения исследовали историю болезни Утенкова в связи с тяжелыми травмами, которые тот получил в 2002 году в автомобильной аварии. При освидетельствовании самого Утенкова уже в наши дни эксперты зафиксировали на лице, в том числе в лобной области справа, многочисленные шрамы. Их образование Утенков объяснил последствиями ДТП.

«Результаты освидетельствования Утенкова А.В., – говорится в заключении, – ставят под сомнение сам факт существования у него ссадины головы на момент первичного обращения за медицинской помощью. При детальном опросе в процессе освидетельствования он сообщил не о ссадине лобной области, а о ссадине другой локализации, которая располагалась на волосистой части головы справа… Именно эту кровоточащую (с его слов) ссадину… он при освидетельствовании связывал с нанесением ему ударов по голове, в том числе пистолетом. Однако в представленных медицинских документах отсутствуют указания на обнаружение у Утенкова А.В. «ссадины» и «припухлости» отмеченного расположения».

Эксперты Минобороны не стали копать столь глубоко. Но следователь Ипполитов отдал предпочтение именно их экспертизе.

Нежелательная видеозапись

Предвзятое, агрессивное поведение следователя Ипполитова создавало впечатление, будто перед ним поставили задачу «засадить» Рейнтова во что бы то ни стало! Думаю, именно по этой причине в уголовном деле не оказалось видеозаписи, которая доказывала невиновность оперативников.

Адвокату подполковника удалось выяснить, что в ОВД Мещанского района существует видеозапись наблюдения у дома, в подъезде которого задержали Утенкова. Эту видеозапись, сделанную в ночь на 9 апреля, милиционеры изъяли из Центрального пункта видеонаблюдения по Мещанскому району ЦАО Москвы.

По сведениям, которыми я располагаю, запись должны были уничтожить, но нашелся офицер, который сохранил улику и официально передал адвокату. За это он подвергся гонениям со стороны своего руководства. На мою просьбу о встрече офицер ответил решительным отказом. Дескать, у него и так полно неприятностей.

Я располагаю копией вещественного доказательства.

Начало записи в 22.19 8 апреля, окончание – в 5.35 9 апреля. Над входной дверью висит фонарь, и очень хорошо видно все, что происходит у подъезда.

Оперативная группа появилась у дома в 23.50. Утенков вошел в подъезд в 1.14. Через три минуты все выходят на улицу, Утенков в наручниках. Затем группа исчезает из поля зрения камеры. Они ждут приезда следователя в оперативной машине.

В 2.31 в кадре появляется следователь Строкань, оперативники и Утенков в наручниках. Группа в поле зрения камеры находится в течение минуты. Отлично видно, что внешний вид Утенкова, его походка и поведение ничем не отличаются от того, что записала камера час назад. На лице нет следов побоев, его внешний вид опрятен. А ведь именно в этот час с небольшим, по утверждению Утенкова, его особенно истязали. Очевидно, что его утверждения не соответствуют действительности.

Обращает на себя внимание и то, что пока оперативники, как утверждал Утенков, его мутузили, рядом постоянно находились люди. Камера зафиксировала, как за тот час с небольшим, пока оперативники и Утенков ждали следователя, в подъезд входили и выходили из него пять человек – три женщины и двое мужчин. Их можно было допросить: видели ли и слышали ли они, как в нескольких шагах от них была какая-то возня?

Одной этой видеозаписи было достаточно, чтобы поставить точку в уголовном преследовании оперативников. Но, видимо, именно по этой причине ее не приобщили к материалам дела. Видимо, именно поэтому не желал приобщать видеозапись к делу и Мещанский районный суд. Он принял ее, что называется, скрепя сердце, но затем важнейшее доказательство объявил «неотносимым» – не имеющим значения для уголовного дела. Пытаюсь представить: а как бы себя повел суд, если бы запись уличала оперативников в избиении задержанного? В этом случае он признал бы доказательство «относимым»?

Решение суда Рейнтов обжаловал, и московский городской суд снизил наказание подполковнику – вместо пяти лет назначил год и 6 месяцев. Это говорит о том, что из обвинения были устранены наиболее очевидные глупости. Хочется верить, что судьи вышестоящей инстанции заметят и все остальные. Возможно, они обратят внимание и на то, что оговор оперативников – это путь к спасению всех проходящих по делу №151666. Прием, как известно, старый и при определенной поддержке – беспроигрышный.

Откровения бывшего оперативника

Не нужно быть большим аналитиком, чтобы понять, что и оговор Рейнтова и его коллег, и арест бизнесмена Щукина, и освобождение из-под стражи бывшего полковника ФСБ – составляющие единого замысла. Не думаю, что все это имело бы существенное значение при нормально работающей правовой системе. Но у нас эта система считается проблемной. Достаточно взглянуть на автомобильный парк милицейских начальников, следователей, прокуроров и судей, чтобы понять, в чем состоит эта проблема.

Минувшей зимой, когда я готовил статью «Ссадина как улика», со мной встретился человек, представленный как бывший опер с Петровки. Теперь он возглавлял частное детективное агентство. Общение с бывшим опером позволило увидеть изнанку работы отечественных правоохранительных органов. Мой собеседник достаточно откровенно рассказал о том, что тесно сотрудничает с милицией. Но как! Насколько я понял, его агентство и было создано как некий филиал одной из правоохранительных структур. Там бывшего опера снабжают конфиденциальной информацией, а он на ее основе уже неофициально «работает» с клиентами – «отжимает» деньги.

Особый интерес мой собеседник проявил к фигуре Синякина. «Мне бы выйти на него!» – говорил бывший опер, видимо, полагая, что мне известно место, где тот скрывается.

Недавно болгарские СМИ сообщили: при попытке въехать в страну арестован «российский бандит» Синякин. Тут бы порадоваться за наших правоохранителей, но после откровений бывшего опера я не уверен, что Синякин нужен для того, чтобы предстать перед российским законом, а не для каких-то иных целей. Скажем, для торга.

Пропавший вексель

Тандем бывшего полковника ФСБ и криминального авторитета, попавших под уголовный колпак, – условие весьма перспективное с точки зрения коммерции. Даже если судить только по некоторым эпизодам из недавнего прошлого бывшего офицера госбезопасности, речь можно вести о его немалых финансовых возможностях. Взять хотя бы историю с Саратовским авиационным заводом. Завладев акциями «Восхода», Наумов автоматически завладел контрольным пакетом акций оборонного предприятия, известного своими истребителями вертикального взлета, пассажирскими и спортивными «Яками». Бывший полковник ФСБ продал акции всего за 150 тысяч рублей, хотя на самом деле реализовал их по вексельной схеме за 40 млн долларов. Во время одного из обысков оперативники Рейнтова обнаружили документы, раскрывающие механизм сомнительной сделки.

Вообще группу Наумова-Синякина привлекали проекты масштабные, обещавшие солидные прибыли. Например, оказалось, что она пыталась завладеть знаменитым книжным магазином на Лубянке «Библио-глобус». Я помню тот период, когда служба безопасности магазина, напоминающего пороховую бочку, день и ночь ожидала возможной провокации – поджога.

По факту попытки рейдерского захвата магазина возбуждено и расследуется уголовное дело.

Другое уголовное дело возбуждено в связи с попыткой группы Наумова прибрать к рукам Песковский литейно-металлургический завод.

Егоров и Щукин в своих многочисленных обращениях в правоохранительные органы предлагали объединить все уголовные дела, по которым проходит команда Наумова-Синякина, в том числе и дело об украденной картине Тропинина. Только так, считают они, можно верно оценить деятельность группы и точно ее квалифицировать. Предложение вполне здравое. Правоохранительные органы часто так и поступают. Однако в данном случае предложение не нашло поддержки.

Это вызывает удивление, как, впрочем, и многое другое. Например, исчезновение из уголовного дела №151666 необналиченного векселя стоимостью почти 100 млн рублей. Вексель – один из тех, которыми с Наумовым рассчитались за акции Саратовского авиационного завода и которые обнаружили оперативники Рейнтова. В Главном следственном управлении ГУВД Москвы заявляют, что в глаза не видели вексель, а свидетели, в том числе понятые, при которых вексель изымали, утверждают: вексель был!

Возможно, милицейским начальникам кажется, что их позиции безупречны. У них на все находятся отговорки. Но они никогда не смотрят на себя со стороны, не окидывают взглядом всю картину деятельности своего ведомства. Если бы они это сделали, то без труда из разрозненных событий, рапортов, ответов, постановлений сложили бы мозаичное панно, в котором увидели бы не самый привлекательный образ российского стража порядка.

Встреча в «Новинском пассаже»

С тех самых пор, как двух бизнесменов, Егорова и Щукина, избили, они много раз обращались в правоохранительные органы за защитой. Поскольку от них под угрозой физической расправы требовали изменить свои показания против Наумова и Синякина, прекратить судебные тяжбы по спорным вопросам, бизнесмены просили применить по отношению к ним закон о защите свидетелей. Но каждый раз им отказывали. Дескать, нет достаточных оснований. А ситуация между тем складывалась серьезная. Прежде всего, для Щукина. Дело в том, что в свое время группа Наумова-Синякина угрозами заставила жену Щукина за бесценок продать недвижимость в районе метро «Тульская». Супруга обратилась в суд, и тот недвижимость временно арестовал. Речь шла о зданиях, рыночная стоимость которых превышала десять миллионов долларов.

Положение сложилось настолько критическое, что не видя защиты со стороны властей, супруга Щукина вынуждена была покинуть Россию.Бизнесмен оказался в тупике. С одной стороны, он желал, чтобы были наказаны те, кто пытался отнять его бизнес и подверг его унижению; рассчитывал законным путем, через суд, вернуть реальную стоимость проданной недвижимости, а с другой – постоянно находился под прессом угроз. Цену этим угрозам он уже хорошо знал. Милиция защищать его отказалась. И тогда Щукин решился. Вот как дальнейшие события излагают в Главном следственном управлении.

23 декабря 2008 года в ресторане «Блю элефант», расположенном в торговом центре «Новинский пассаж», Щукин «с целью незаконного получения денежных средств потребовал от Васильева передачи 12 млн долларов». На эти требования «Васильев ответил отказом». Тогда Щукин и его спутники, «угрожая убийством Васильеву и применением насилия в отношении членов его семьи, потребовали переоформить его право собственности на ЗАО «Загородное Плаза»… на имя Щукина». Васильев, «восприняв угрозы убийством реально и опасаясь их осуществления, вынужден был собственноручно написать и подписать предварительный договор купли-продажи ЗАО «Загородное Плаза» и указанного объекта недвижимости Щукину».

В своих бумагах ГСУ почему-то обошло стороной некоторые принципиальные моменты. Например, тот факт, что инициатором встречи в ресторане был Васильев – зять объявленного в международный розыск Синякина.

А вот как то же событие выглядит по версии Щукина: «Мне позвонил… Васильев Евгений и потребовал срочно встретиться с ним. Вечером… встреча состоялась. Васильев… явился в сопровождении многочисленных мужчин спортивного телосложения, которые были рассредоточены по торговому комплексу и наблюдали за состоявшимся разговором. В ходе разговора Васильев в ультимативной форме потребовал от меня, чтобы я изменил ранее данные мною показания в ходе расследования уголовного дела №151666 и не мешал прекращению уголовного преследования в отношении выделенного в отдельное производство Синякина. Также Васильев потребовал от меня забрать иск, поданный моей женой… в Симоновский суд Москвы, так как данная сделка была совершена под принуждением со стороны Синякина и Наумова. Васильев пообещал мне, что если я не откажусь от ранее данных в отношении Синякина показаний и от иска о недвижимости, то в отношении меня будет возбуждено «заказное» уголовное дело, а я буду незаконно арестован. Кроме того, он обещал организовать физическую расправу надо мною и моими близкими родственниками… Также он сообщил мне, что за мной ведется круглосуточное наблюдение и в случае моего обращения в милицию меня тут же ликвидируют».Как видим, версия Васильева, поддержанная ГСУ, несколько отличается от версии Щукина. Кто же прав?

Заявление, которое я процитировал, Щукин написал спустя неделю после пресловутой встречи – 30 декабря 2008 года. Этим же числом обращение на имя начальника ГУВД Москвы генерал-полковника Пронина зарегистрировано оперативным дежурным ГУВД. В этом заявлении он потребовал применить к нему закон о защите свидетелей. Но в ответ не получил даже формальной отписки.

Забегая вперед, скажу, что всего спустя девять дней после того, как Щукин обратился в милицию с заявлением, неожиданно умер его отец – бывший первый заместитель министра оборонной промышленности СССР. Поздним вечером его тело обнаружили недалеко от дома. По заключению экспертизы, смерть наступила от внезапной остановки сердца. Но что привело к этому? Александр Щукин убежден: так реализовали свою угрозу люди Наумова-Синякина.

Щукин не стал отказываться ни от своих показаний, ни от иска. И все случилось именно так, как предсказывал Васильев: бизнесмена отправили в тюрьму. Заявление об угрозах, якобы высказанных Щукиным, Васильев написал аж в апреле 2009 года. В июне ГСУ в отношении Щукина возбудило уголовное дело.

Криминальные арбитры

В истории со встречей в ресторане «Блю элефант» есть нюанс, который следствие активно использует против Щукина. Во встрече принимали участие Аслан Усоян и Вячеслав Иваньков. Широкому кругу читателей эти фамилии вряд ли о чем-то говорят. Думаю, им больше известны клички этих авторитетных в криминальном мире людей – Дед Хасан и Япончик.

Тот факт, что на стороне Щукина в переговорах принимали участие два крупных криминальных авторитета, правоохранительные органы рассматривают едва ли не как главную улику против бизнесмена. Дескать, скажи, кто твой друг…

Жизненный путь и Аслана Усояна, и теперь уже покойного Вячеслава Иванькова вряд ли могут служить примером для подражания. Но нравится нам это или нет, они стали реальными авторитетами не только в криминальном мире. Именно к ним в случаях серьезных конфликтов обращаются не только те, кто добывают себе на хлеб насущный не совсем праведными способами, но и люди законопослушные и весьма уважаемые. Вспомним, кто встречал Иванькова в аэропорту после его возвращения из американской тюрьмы и кто прощался с ним ночью на Ваганьковском кладбище.

Многие из тех, с кем я разговаривал, утверждают: Усоян и Иваньков споры разрешали по справедливости. Всегда изучали «обстоятельства дела», выслушивали свидетелей, анализировали аргументы сторон. Следует иметь ввиду, что на таких «разборках» врать категорически не рекомендовалось, ложь устанавливалась очень быстро и могла усугубить положение лжеца.

Конечно же, это плохо, что высшими судьями в России стали уголовные авторитеты. Но это факт нашей жизни. И свидетельствует он прежде всего о том, что государственная машина, призванная разрешать споры и защищать граждан, работает из рук вон плохо.

Насколько мне известно, Усояну и Иванькову не удалось уладить конфликт. Видимо, они столкнулись с весьма серьезной силой. Настолько серьезной, что эта сила сумела устранить одного из арбитров – Иванькова. Во всяком случае, такая версия циркулирует в криминальном мире.Операция по развалу уголовного дела №151666 продолжается. Идет мощная обработка адвоката Щукина и Егорова. Под угрозой физической расправы неизвестные требуют, чтобы тот отказался от защиты бизнесменов. Егорову объявили: теперь его очередь отправиться в следственный изолятор.

Понимая, что это не пустые угрозы, Егоров направил в правоохранительные органы письма, в которых заявил: в случае если у него обнаружат наркотики или оружие, это следует расценивать как провокацию.

Вот в таких условиях печатаются школьные тетрадки, в которых дети России учатся выводить свои первые буквы.