Жариков назвал себя не отцом, а донором спермы // "Вот стою я перед вами словно голенький"

Жариков назвал себя не отцом, а донором спермы

"Вот стою я перед вами словно голенький"

Ирина Петровская

Казалось, все должно было бы храниться в строжайшей тайне, но Женя постоянно обнимал меня на глазах у всех, не задумываясь о последствиях

В прежние времена, которые пожилая часть нашего населения по старой памяти называет добрыми, у обманутых жен и брошенных любовниц был верный способ если не вернуть изменщика коварного, то хотя бы как следует ему насолить: пожаловаться в партком по месту работы паскудника. А поскольку аморалка в ряду смертных советских грехов шла следом за изменой Родине, а в чем-то ее и предвосхищала (даже лозунг такой был: сегодня ты изменил жене - завтра изменишь Родине), то на проштрафившегося члена партии немедленно заводилось "персональное дело". А дальше - по Галичу:

Ой, ну что ж тут говорить, что ж тут спрашивать!
Вот стою я перед вами словно голенький:
Я с Нинулькою гулял с тетипашиной -
И в "Пекин" ее водил, и в Сокольники.
А из зала все кричат: "Давай подробности!
Все как есть!"

Потом, само собой, строгач с занесением и требование восстановить советскую семью образцовую - ячейку коммунистического общества.

Кстати, в те же суровые времена телевидение было мощнейшим идеологическим институтом и могло бы, будь на то высшая воля, послужить делу всенародного осуждения и воспитания неверных мужей или ветреных возлюбленных. Но воли не было, и ТВ до "персоналок" не дошло, оставив их своим преемникам - вольным сынам эфира, сообразившим, что частная жизнь людей, особенно знаменитых на всю страну,- это форменная "золотая жила", которая в отличие от природных ресурсов никогда не иссякнет и позволит кормиться за ее счет и самим вольным сынам, и публике, по-прежнему жадно взыскующей подробностей.

На этой неделе в повестке дня общего собрания программы "Пусть говорят" значилось "персональное дело" артиста Евгения Жарикова. Ведущий собрания Андрей Малахов огласил суть "дела": "После 30 лет счастливого брака с актрисой Натальей Гвоздиковой выяснилось, что всенародно любимый актер на протяжении многих лет жил двойной жизнью и растил на стороне двух малолетних детей".

В кресле обличительницы, то есть главной героини собрания, - "женщина, которая была практически второй женой Евгения Жарикова". Она-то и родила артисту "двух малолетних детей", которых он, по ее словам, страстно желал, некоторое время холил и лелеял, а потом бросил и теперь знать не желает. В подтверждение этих слов Малахов демонстрирует эксклюзивное домашнее видео: вот отец читает малышам сказки Чуковского, вот гуляет с ними в парижском "Диснейлэнде", вот жарит вместе с ними шашлыки на даче.

Публика в зале возбуждается. Малахов едва не прыгает: "Итак, сегодня развеян еще один миф об идеальной семейной паре". Мужчины в студии вступаются за Жарикова: "Мужчина биологически отличается от женщины".

Малахов предлагает зрителям обсудить это в высшей степени оригинальное мнение. Тетки, выхватывая микрофон друг у друга, кричат, что, мол, все мужики сволочи и доверять им нельзя, так и норовят при каждом удобном случае пойти "налево".

Героиня и ее защитники путаются в показаниях. То получается, что Жариков бросил незаконную жену и детей, то, напротив, что она его, то выходит, что ей от него ничего не надо, кроме внимания к детям, то всплывают суммы, которые она в судебном порядке требует от артиста на содержание детей, причем суммы тоже все время фигурируют разные.

Героиня пытается представить себя благодетельной матерью, явившейся на программу с одной целью: предупредить других женщин о коварстве мужчин и заставить других мужчин нести ответственность за собственных детей. Но попутно проговаривается, что лично известила законную жену своего избранника о его двойной жизни ("считала своим долгом") и сообщила детям, что с папой случилось несчастье: в его душу вселился дьявол, а прежнюю, хорошую, душу Господь забрал на небо.

В студии начинает твориться невообразимое. Пожилая уважаемая артистка кричит в лицо "истице": "Вы обыкновенная интриганка и шантажистка". Другая артистка, прославившаяся не столько сценическими достижениями, сколько воспоминаниями о любовной связи с женатым, очень популярным и уже покойным артистом, в немыслимых для прайм-тайма выражениях фактически называет героиню проституткой. Немногие разумные голоса (мол, не надо влезать в чужую постель и судить частную жизнь людей) тонут в базаре, хотя непонятно, зачем носители этих голосов согласились на участие в программе.

Обвиняемого в студии нет, но у ведущего припасен сюрприз: "Жариков согласился прокомментировать эту трагическую ситуацию".

Лучше б не комментировал! Оговорившись, что никто не вправе обсуждать подобное публично (кто бы спорил!), пожилой артист присовокупляет к уже прозвучавшим из других уст обвинениям в адрес своей бывшей избранницы обвинение в убийстве тещи, не вынесшей обрушившегося на семью позора, называет себя не отцом, а донором и признается в любви к жене и покаянии перед ней и Господом Богом.

Слушайте, да это покруче советских парткомов с их "персоналками" будет.[...]

***

Татьяна Секридова: "Жариков клялся, что никогда не бросит своих детей!"

Беседовала Анна Ржевская

Мы с Женей задремали в его каюте. На море началась качка. Вдруг меня как током ударило, я даже подскочила. «Что с тобой?» — удивился он. «Представляешь, — говорю, — сон вспомнила. Плыву на корабле. Праздник. Все веселятся. Я стою одна на палубе. Вдруг кто-то сзади хватает меня в охапку, целует и несет к себе в каюту. Открываю глаза и ясно вижу твое лицо, только молодое, как в фильме «Рожденная революцией...»

Думаю, Наталья не хотела даже мысли допускать о нашем с Женей романе и просто не желала расставлять все точки над «i». Я как женщина я ее прекрасно понимаю

Именно этот сон мне приснился лет пятнадцать назад. Тогда я проснулась и долго смеялась. К чему бы он? Ведь я не была связана с миром искусства, занималась спортивной журналистикой и никак не могла встретиться с известным актером Евгением Жариковым. Да и кумиром моим он никогда не был...

...Когда я рассказала свой давнишний сон Жене, он ничуть не удивился: «В жизни ничего не бывает случайно...» Оказывается, его родители тоже познакомились на корабле. Вспыхнул роман, и... родился Женя. Его мама в ту пору была замужем, а папа свободен. Отец Жарикова был известным литератором, вторым секретарем Союза писателей и замом Сергея Михалкова.

И вдруг, задумавшись, Женя спросил: «А ты родишь мне ребенка?!» Нашему роману было всего несколько дней...

— У вас тоже, как и у его родителей, получился любовный треугольник?

— Все знают, что он женат на актрисе Наталье Гвоздиковой. Их считают идеальной парой и в прошлом году за это даже вручили приз. Я же в тот период была свободна. Хотя замужем побывала... Фактически один день. В середине 80-х я писала в Риге с Раймондом Паулсом книгу и там познакомилась с преуспевающим бизнесменом — красивым, щедрым. Мы с Игорем подали заявление в загс, пригласили гостей в лучший ресторан, сняли номер «люкс» на 26-м эта же гостиницы «Латвия». Свадьбу сыграли, но... в тот же день я сбежала, поняв, что женой его не буду. До этого мы прекрасно жили с ним два года, потом решили родить ребенка и пожениться. И вот тут Игоря будто подменили: я уже его собственность, никуда не денусь, зачем нужны какие-то усилия?! Накануне свадьбы я решилась прервать беременность. Он умолял родить и отдать ребенка ему, но я сказала, что не кукушка, чтобы рожать детей и раздавать их... Мы разъехались, но сохранили дружеские отношения. И все эти годы Игорь тешил себя мыслью, что я к нему все-таки вернусь...

Спустя несколько лет после неудачного брака, в 94-м, я поехала как журналистка на фестиваль «Балтийская жемчужина» в Юрмалу. Из Риги ко мне приехал Игорь. Именно там в первый раз я и встретилась с Жариковым...

Как-то днем сижу на лавочке между гостиницей и пляжем, читаю книгу. Вдруг слышу — идет пара и очень громко ругается. Оглядываюсь и понимаю, что это Жариков и Гвоздикова. Женя увидел меня и весь засиял. Мы встретились глазами, и я даже вздрогнула от этого его взгляда. Наталья же, глядя под ноги, продолжала строго его отчитывать. Я быстро опустила глаза в книгу и подумала: «Надо же, все говорят: «Идеальная пара! Идеальная пара!», а тут такая ругань... Да еще такие жгучие взгляды бросают на незнакомых женщин...»

Месяц спустя открылся кинофестиваль «Созвездие». Актеры и журналисты десять дней плыли на корабле из Одессы в Киев. Президентом фестиваля был Евгений Жариков. Меня очень удивило, что он приехал туда без жены. Как потом выяснилось, Наталья собиралась прилететь в Киев лишь на закрытие фестиваля, отправив мужа в «свободное плавание». С первого же дня он оказывал мне знаки внимания: нежные прикосновения, комплименты, взгляды... Я чувствовала, что этот человек ко мне неравнодушен, но старалась не поддерживать его кокетливой игры, прекрасно зная, как расслабляет актеров фестивальная обстановка. Хотя от каждого его прикосновения у меня перехватывало дыхание и сладко замирало сердце.

А потом все случилось, как в моем сне... Стою на палубе, читаю на доске объявлений программу кинопоказов. Женя молча подходит сзади, обнимает и, не дав опомниться, осыпает меня такими страстными поцелуями, словно только что вырвался на волю из тюрьмы. Я не ожидала такого напора и поначалу растерялась. «Ты с ума сошел! — пытаюсь вырваться. — Здесь же люди!» В любую минуту кто-нибудь мог выйти из каюты и нас увидеть. Тогда он подхватывает меня на руки и несет в свой «люкс». Я уцепилась за косяк двери: «Отпусти! Через два часа открытие фестиваля, мне надо привести себя в порядок, принять душ, да и потом, с какой стати?! Что за насилие над личностью?» «У нас сорок минут... А душ, кстати, и у меня есть...» — говорит он. Тут я засмеялась: «Из-за сорока минут не стоит и начинать. Нет, нет и нет. До свидания!» И убежала. На него было жалко смотреть...

С этого дня Женя буквально не отходил от меня ни на шаг. Каждый вечер мы проводили вместе: в казино он учил меня играть, в ресторане галантно угощал, осыпал цветами и подарками... Из любых компаний вытаскивал на танцы. Атака шла по всем фронтам. Два дня я держала осаду. Допоздна засиживалась в ресторане или казино и каждый раз искала кого-то в сопровождающие, чтобы Женя не затащил к себе в каюту. Он скрежетал зубами, когда с нами увязывался кто-то третий...

— Вы не пытались воззвать к его разуму?

— Пыталась. Постоянно отводила его руку со словами: «Женя, что ты себе позволяешь? У тебя же жена! А если ей кто-нибудь донесет? Она же скоро приедет!» Он нехотя отвечал: «Нуда, жена... Но это все видимость, дань имиджу. Мы давно уже не живем вместе. У каждого своя спальня, даже на фестивалях селимся в разных номерах...» Всерьез его слова я не воспринимала, понимая, что все это обычная чушь, которую несут мужчины, стремясь затащить женщину в постель.

Но Женя был просто великолепен. Я чувствовала себя настоящей королевой, которую добивается благородный рыцарь. На третьи сутки так получилось, что мне не с кем было пройти «опасный» путь до своего номера. Он элегантно распахнул дверь своего «люкса» и с гордостью обвел его рукой: «Это все тебе!» Там уже был накрыт стол, всюду стояли цветы — он явно готовился к этому моменту. Женя налил бокал шампанского и встал на колено... Разве можно было устоять? Потом признался, что приметил меня еще в Юрмале, не забыв поинтересоваться: «А кто это все время был с тобой рядом?» — «Мой бывший муж». — «А сейчас ты замужем?» — «Нет. Мы с Игорем развелись, но поддерживаем дружеские отношения». — «Почти как у меня! Только я пока не разведен», — грустно заметил Женя.

Я осталась в его номере до утра. И поверила его словам, поскольку чувствовалось: он давно не был с женщиной. Сыграть это невозможно. Я дивилась его сумасшедшей молодой страсти, а ведь он давно не мальчик, на двадцать лет старше меня. Казалось, все должно было бы храниться в строжайшей тайне, но Женя постоянно обнимал меня на глазах у всех, не задумываясь о последствиях. Конечно, люди вокруг стали что-то замечать. Однажды слышу шепот его коллеги по Гильдии актеров: «Жень, это что, твоя новая любовь?» Он смутился и перевел разговор на другую тему. Понятное дело, человек-то женатый... А что будет потом, когда сойдем на берег?! Ну случился курортный роман, ну минутная вспышка страсти... Но когда мы не могли оторваться друг от друга и на третий, и на четвертый день, мне стало страшно и я начала его избегать: пряталась за спины, завидев, что он меня ищет, делала вид, что принимаю ухаживания других мужчин. А он не отстает! Взял за руку и крепко держит...

Уже тогда я почувствовала, что нужна Жене не только в постели. Он был явно лишен возможности поговорить по душам с близким человеком, и его как прорвало! Часами рассказывал о себе, о родителях, об отношениях с Натальей и другими женщинами, с которыми его сводила жизнь. Я не собиралась привязывать его к себе, но, признаюсь, его страсть меня взволновала. Он словно бросился в омут с головой: мол, будь что будет! Но однажды его «притормозил» владелец нашего корабля. Задал вопрос, словно ушатом холодной воды окатил: «Евгений, ты что, собираешься разводиться?»

— А почему он об этом спросил?

— Жариков часто приглашал меня на встречи в каюту хозяина корабля, где собирался только тесный круг людей: его семья, спонсоры и мы с Женей. Он меня представлял: «Моя любимая журналистка!» — и без стеснения целовал за столом. Вот однажды его и отвели в сторонку... После того как Женя пересказал этот разговор, я предупредила: «Если не прекратишь свои безумства на глазах у всех, дело закончится плохо. Кстати, а что ты ответил: уходишь от жены или нет?» В ответ он аж покачнулся и, помедлив, ответил: «Вообще-то нет...» — «Тогда о чем ты думаешь? Наталья приедет в Киев, и какими глазами ты будешь на нее смотреть? А что люди скажут обо мне? Имей в виду, я больше не буду с тобой появляться на публике!» И начала «заметать следы», изо всех сил отвлекая внимание от нашего романа: ходила в казино с одним ухажером-бизнесменом, танцевала с приударяющими за мной актерами, вдобавок всем объявила, что вот-вот приедет мой муж.

Наконец корабль причалил в Киеве, где проходило закрытие фестиваля. По-моему, Гвоздикова сразу что-то почувствовала. Но, похоже, это «что-то» промелькнуло и тут же исчезло. Хотя я заметила: она внимательно за мной следит. Обнимает меня кто-нибудь, оборачиваюсь — а Наталья буквально сверлит меня глазами. Я даже у Жени как-то поинтересовалась: «Скажи, почему она все время наблюдает за мной? Она что, ко мне неравнодушна?» Думаю, я была объектом, который ее почему-то раздражал, только Наталья не могла понять почему. Может, хотела убедиться, что я несвободна и не представляю для нее опасности? Как-то мне передали, что она уточняла у моего приятеля, которого часто видела рядом со мной: «Это твоя новая девушка?»

— Итак, вы поняли, что Жариков не собирается разводиться. Тем не менее решились родить от него ребенка...

Жариков все время говорил: "Я у тебя отдыхаю душой, просто купаюсь в любви. Дети мне радуются, теребят, тормошат" (С Сережей и Катей на даче)

— Вообще-то я не собиралась ни рожать, ни разбивать семью, о чем его сразу же предупредила. Единственное, о чем спросила, когда он завел разговор о ребенке: «Ты хоть понимаешь, какая это ответственность? И как будет расти наш ребенок? «Это мои проблемы, — ответил он. — Дети — самое главное в моей жизни». Женя много раз рассказывал, что рос шестым, последним ребенком в семье, что двое детей не выжили. Мама металась между двумя мужчинами: то уходила от первого мужа, то возвращалась. Когда муж погиб на фронте и ситуация разрешилась сама собой, — она осталась с Жениным отцом. И вот у ее сына судьба повторилась — только теперь он метался между двумя женщинами...

Женя так хотел ребенка, что не думал ни о какой осторожности. Я же втайне от него стала предохраняться и принимать таблетки, прекрасно понимая, что человек на отдыхе, весь поглощен страстью и может говорить что угодно. Наобещает с три короба, а приедет в Москву — и все забудет!

— Почему он так хотел детей? Ведь у них с Гвоздиковой есть сын...

— Перед свадьбой с Натальей он поставил ей условие: женится, если она родит пятерых, потом, правда, они «сторговались» до трех. Она же после первенца Федора заявила: «Все!.. Дальше — сам!» Для него это было неожиданностью: «Ну не мог же я сам родить ребенка! Вот и стал думать... Как наваждение, преследовала мысль: у меня должно быть трое детей». Я же призналась, что мечтаю о двоих...

До знакомства с Натальей Женя уже был женат. Его первая жена была тренером по фигурному катанию. «Если бы в той семье у меня были дети, я никогда не ушел бы, — делился он сокровенным. — Но жена не могла забеременеть. Она во всем винила меня, таскала по врачам, пока я не понял, что дело совсем не во мне... С какой девчонкой ни пересплю, беременеет, причем мгновенно! Такое количество денег потратил на аборты, лучше не считать! А я ведь хотел жениться один раз и иметь большую семью...»

Он же не виноват, что эта мечта не осуществилась. Ведь Женя — добрейшей души человек, для любимой женщины готов на все, лишь бы она чувствовала себя счастливой. Я и чувствовала себя счастливой. Наконец-то в тридцать четыре года мне встретился мужчина, который любит меня, хочет вместе со мной растить детей... Главное — ребенок будет зачат в любви и у него есть родители. И потом, я влюбилась! Разве преступление желать ребенка от любимого мужчины?!

— Долго вы решались на этот шаг?

— Я подумывала о ребенке, но никак не могла решиться. А Женя, вернувшись в Москву, стал высчитывать дни... Проходит месяц со дня начала нашего романа, мы встретились в кафе. «Как твои дела?» — с намеком спрашивает Женя. «Нормально, — отвечаю. — Только детей у нас пока не будет. ..» Он очень расстроился: «Я же сказал, что хочу ребенка. Ты мне не веришь? Неужели не видишь, как я тебя люблю?»

— Подождите, ребенка родить он упрашивал, а разводиться не собирался?

— Не собирался, потому что дал клятву. Когда Наталья была беременна Федей, умер ее отец. Перед смертью он просил зятя не бросать трех близких ему женщин: Наташу с сестрой и их маму. Кроме того, у них с Натальей многолетний устоявшийся имидж «идеальной пары». Сломав его, можно сильно повредить актерской карьере...

— Вас не останавливала мысль, что у него до вас наверняка было много романов?

— Женя и не скрывал этого. Поскольку жена его к себе не подпускала, он начал поглядывать на сторону. «Вообще-то, — откровенничал он, — Наталья за мной никогда не следила, а если кого-то и подозревала, то совсем не тех. У меня всегда была достаточно вольная жизнь!» Я слушала-слушала, а потом не удержалась: «Экий ты был многоженец!» «Да, — согласился Женя, — девушки меня всегда любили! Даже в школьные годы официально за мной числились «четыре жены» и еще столько же ходило в кандидатках!» Позже, вспоминая истории своих похождений, Женя часто называл известные имена, сопровождая разными комментариями. Порой мне приходилось его останавливать: «Прошу, не поливай грязью женщин, с которыми у тебя были близкие отношения. И никогда не говори плохо о своей семье! Если там живешь, значит, тебя все устраивает!»

После той встречи в Москве Женя вошел в мою семью: познакомился с моими родителями, стал часто приезжать к нам в дом и на дачу с огромными сумками угощений, вина, фруктов. Посыпались бесконечные подарки мне и моим родителям. Папе, страстному охотнику, на день рождения Женя преподнес ружье. Они вместе ходили на охоту. Однажды мама, улучив момент, спросила: «Как же так, Женя? У тебя семья, а ты роман на стороне завел?..» И он честно ответил: «Так получилось. Я люблю Татьяну и очень хочу, чтобы у нас были дети... Но не могу оставить и Наталью. Мы столько лет вместе, настолько родные, что порвать — выше моих сил. А Федя? Что я ему скажу?..»

Примерно полгода я проверяла наши чувства. Наконец перестала пить таблетки и... сразу же забеременела. До этого Женя каждый месяц удивлялся: «Почему у нас никак не получается? Не понимаю... Может, к врачу обратиться?»

— Вы часто в этот период виделись?

— Довольно часто. Когда Наталья уезжала отдыхать, он и ночевал у меня раза три-четыре в неделю. Чаще всего встречались у меня дома. Кстати, я была девушка обеспеченная и абсолютно материально независимая — и квартира, и дача, и две иномарки, а Жариков тогда ездил на отечественной «шестерке». Иногда он звонил среди дня: «Умираю, хочу увидеться, но нет времени до тебя доехать!» И мы встречались у моей подруги, которая жила неподалеку от Дома кино.

Меня поражало, что в той семье Женя тащил на себе весь воз домашнего хозяйства. Бегал по прачечным, химчисткам, рынкам, магазинам, сберкассам... Однажды я случайно увидела список покупок, который ему составила супруга, и упала со смеху — там было все, включая гигиенические прокладки. Помню, пришел ко мне с двумя полными сумками. «Куда? Зачем?» — «Да я домой покупал, заодно и тебе...» И с тех пор Женя стал автоматически делать покупки на две семьи. Только в моем случае... не по команде.

Помните, как написал Паоло Коэльо в своей книге «Одиннадцать минут»? «Секс длится всего одиннадцать минут, а все остальное — разговоры». Ему нужна была отдушина, моральная поддержка, духовная близость... Я помогала решать его проблемы, устраивала ему встречи с деловыми людьми, спонсорами, делала интервью...

— Когда же вы наконец признались, что ждете ребенка?

— Когда убедилась, что точно беременна. Никогда не забуду Женино счастливое лицо в этот момент! Он примчался с подарками, цветами, шампанским и закатил пир горой.

Тут я заметила, что при всей своей радости он ведет себя как-то странно: целует, обнимает, но не так страстно, как обычно. «Что с тобой?» — удивилась я. И он рассказал, что когда Наташа забеременела, он прекратил супружескую близость. Опасался выкидыша. Федя был желанным ребенком, и все в семье было подчинено только ему. Именно с тех пор их с женой отношения изменились, они даже стали спать в разных спальнях.

«Что за чушь!» — возмутилась я. «А это не повредит ребенку?» — волновался Женя. На фестивале в Ярославле, когда я была на третьем месяце беременности, у меня возникла угроза выкидыша. Он перепугался и отвез меня к врачу. Когда врачи сделали первый снимок нашего ребенка, Женя все пытался разглядеть в маленьком зародыше, мальчик это или девочка. «Если будет мальчик — назовем Сережей, а девочку в честь моей мамы — Аня», — предложил он. Я удивилась: «Почему Сережа, а не Илья, в честь твоего отца?» Оказывается, в молодости у него были проблемы с почками, и его спас врач по имени Сергей. На вопрос, чем его отблагодарить, попросил: «Назови сына моим именем». Я удивилась: «Почему же ты первенца не назвал Сергеем? Жена, что ли, не захотела?» Он замялся: «Федя родился на Ильин день. Знаешь, как на меня отец обиделся, что сына назвали в честь Натальиного отца! Мы жили тогда с моими родителями, так отец от обиды вообще перестал с нами общаться, ребенок его раздражал. В конце концов мы оттуда съехали...» Еще Женя рассказывал, что отец был недоволен его вторым браком. И ему пришлось еще раз поклясться, что больше этого не повторится...

Каждый день у меня, будущей мамы, были витамины, продукты с рынка, свежие фрукты и овощи. Он возил меня в женскую консультацию, терпеливо ждал в машине. Боялся, когда я садилась за руль: «Сам тебя отвезу!» Ребенок еще не родился, а Женя уже читал ему стихи, ласково поглаживая мой живот. Можно сказать, вынашивали ребенка мы вместе... По его словам, точно так же он носился и с беременной Натальей, выполняя ее малейшие капризы. Женя категорически мне запретил покупать что-либо ребенку заранее: «Я все знаю и все сделаю, не беспокойся!»

— А вы общались с Натальей Федоровной?

— Узнав, что я в «интересном положении», она пообещала: «Родится ребенок, мы с Женей обязательно станем крестными». Она видела моего мужа на кинофестивале в Ярославле, который охотно мне подыгрывал, и успокоилась: у меня красивый, молодой, богатый муж, мы ждем ребенка.

Кстати, Игорь — тонкий психолог. Он сразу же разобрался в Жене и предупредил меня: «Он никогда с тобой не будет!

Давай я усыновлю ребенка». — «Может, вначале у папы спросим?» Когда я сказала Жене, что Игорь предлагает усыновить ребенка, он страшно возмутился: «Ты что?! При живом-то отце?» Перед самыми родами, когда Наталья уехала на две недели в Турцию, я жила в их квартире.

— А как же соседи?

— Никому и в голову не пришло, что Жариков в отсутствие жены привел в дом любовницу — я же с огромным животом! Мы и не таились. Я часто гуляла с Женей, выгуливала их собаку Роньку. К нему приходили наши общие знакомые, которые знали о наших отношениях. Как-то пришел сосед-слесарь ремонтировать кран. Женя объяснил, что Наталья уехала, а это наша общая подруга, приехала помочь по хозяйству.

— Но Наталью Федоровну ведь могли случайно спросить о «подруге»?

— А он и ее поставил в известность. Как-то она при мне позвонила из Турции, и Женя сказал, что уезжает на неделю. «А с кем же останутся собака и попугай? Кто будет смотреть за квартирой?» — заволновалась она. «Да я с Татьяной договорился. Она у нас поживет», — спокойно ответил он, скрыв, что я живу у них уже неделю. Так что на мой счет На талья была спокойна: не будет же муж к беременной женщине приставать? Наталья вернулась с отдыха и подарила мне коробку рахат-лукума: «Спасибо, что за домом присмотрела. Все так чисто, аккуратно».

Думаю, она не хотела даже мысли допускать о нашем с Женей романе и просто не желала расставлять все точки над «I». Как женщина я ее прекрасно понимаю... Хотя подозрения у нее наверняка имелись. Однажды она взяла Жарикова «на пушку» и неожиданно спросила: «А не от тебя ли Татьяна беременна?» «А если и от меня, что ты будешь делать?» — в ответ поинтересовался Женя. «Отправлю тебя жить туда...» — отрезала Наталья. Женя засмеялся и все перевел в шутку.

К главному врачу роддома, где я собиралась рожать, мы приехали вместе. Женя представился другом семьи, который опекает меня в отсутствие мужа. Но я видела: главврач сразу же все поняла, только не подала виду. Меня положили на сохранение за две недели до родов. А я человек энергичный, спортивный, не могу лежать без дела и как-то утром сделала зарядку. Ночью начались схватки. Успела только позвонить Жене домой: «Началось!» — «Как?! Так рано?» Я знала, что Наталья ночью в своей комнате отключает телефон, и не боялась на нее нарваться. В семь утра Женя с моей подругой уже стояли у роддома. Когда я очнулась после кесарева сечения, первое, что спросила: «Где ребенок?» Мне положили на грудь сына. Услышав следующий вопрос: «А где Женя?», главврач засмеялась: «Сидит у меня в кабинете... Курит...»

В палату мне постоянно передавали от него огромные пакеты со всем, что требовалось мне и Сереже. Женя тем временем мотался по магазинам и закупал детское приданое: все импортное, дорогое, вплоть до резинки на пупочек ребенку. Мама даже всплакнула: «Тань, ты такая счастливая!» Помню, стоял часами под окном и просил показать ребенка. Все роженицы не отлипали от окон, с интересом наблюдая за знаменитостью. Разговоров потом было! Слава богу, он уехал в командировку, и меня из роддома забирал наш друг.

Женя появился дней через пять и сразу же напомнил: «Надо документы ребенку выправлять». Я пошутила: «Ничего, напишем «безотцовщина». — «Ты что? С ума сошла! Я своего ребенка никому не отдам!» Когда мы приехали в загс, у всех сотрудников челюсти отвисли. Но Жарикова ничего не смущало. Он написал заявление с просьбой признать его отцом ребенка... У нас забирают паспорта и его спрашивают: «Вам в паспорте сделать запись о ребенке?» Он не сразу нашелся: «Да-а-а! Большой подарок для Натальи Федоровны!» Тут я пришла на помощь: «Может, не надо, Жень...» Он согласился: «Да, пожалуй, пока не надо...» «Фамилию какую даете ребенку?» — спрашивает сотрудница загса. «Жариков!» — отвечает он. «Стоп! — говорю. — Почему это? Ты меня спросил?» — «Но это же мой ребенок?» — «Решишь разводиться, тогда и поговорим о смене фамилии, а пока он будет Секридов». На том и порешили.

Каждый день Женя по сто пятьдесят раз звонил, забегал хоть на пять минут понянчить сына, коробками тащил детское питание... Был ли еще такой отец, не знаю! Я чувствовала себя абсолютно счастливой! Привез как-то полароид и попросил снимать каждое мгновение жизни сынишки. У меня целый чемодан этих трогательных снимков... За рождение сына подарил мне серьги и кольцо с сапфирами и бриллиантами. Бывало, сорвется и приедет к нам без предупреждения. Возвращаемся с прогулки, а в дверях записка торчит: «Приезжал. Потоптался, не дождался... Ваш ЕЖ». Иногда соседи передавали от него подарочки с записками, конверты с деньгами. Они часто видели его и, думаю, догадывались, кем он приходится малышу. Хотя я всем объявила, что Жариков у нас — крестный. Но, сами понимаете, какой крестный так часто бывает у крестника, да еще так нежно и трогательно относится к его маме?

— А не боялись, что ребенок подрастет и кому-нибудь во дворе расскажет ...

— Так и случилось! Приезжаю как-то с маленьким Сережей в Дом кино. Сын увидел Женю и бросился к нему по коридору с криком: «Папа!» Женя не растерялся, подхватил его на руки и сказал с нажимом: «Крестный! Крестный папа!» Да и сам себя он все время называл папой: «Папочка приехал!» — кричал с порога. Или подъезжает на машине, а мы с сыном гуляем на детской площадке. Сережа бросает игрушки и бежит к машине: «Папа едет!»

Когда Жене захотелось купить иномарку, я предложила вместе поехать за машиной в Германию: «У меня есть где остановиться — шикарная вилла. Заодно отдохнем с Сережей». Сыну как раз исполнилось девять месяцев. Мы жили в чудесном месте, с видом на заснеженные Альпы. Меня удивляло, что он не звонил жене. Наконец я не выдержала: «Жень, нехорошо. Она, наверное, переживает». И он в первый раз за неделю набрал свой московский номер. Мы вместе искали ему машину, потом на ней же отправились в путешествие по Европе. На недельку притормозили в Испании. Русские туристы узнавали Женю, здоровались, подходили за автографами. Правда, не знаю, удивлялись они или нет тому, что известный актер отдыхает не с женой, а с молодой женщиной и ребенком. В Испании я его спросила: «Помнишь наш разговор о детях? Двое у тебя уже есть, ты мечтал о троих... Да и в роддоме меня предупредили, что тянуть с этим не стоит...» — «Да? Тогда пора подумать о дочке... Еще одного ребенка я, пожалуй, потяну...»

Мне тоже хотелось дочку. Мы высчитали по специальной методике, когда «гарантирована девочка». Я очень быстро забеременела. Он страшно удивился: «Как? Неужели? Надо же! Почему же с Сережей так долго не получалось...»Я так и не призналась, что пила таблетки. И все повторилось: он был заботливым, внимательным и нежным. Мы не прекращали близость до самых родов. Опять тот же роддом, та же главврач, которая уже ничему не удивлялась...

— А почему дочь Катя, а не Аня, как он хотел?

— Он перепугался. «Ну что, Аня?» — спрашиваю, когда пришло время давать имя ребенку. Он замялся: «Да понимаешь, у брата уже есть дочка Аня. А потом, у Натальи появились какие-то подозрения, и имя моей мамы будет ей под сказкой...» Тогда я предложила назвать дочь в честь моей любимой бабушки — Екатериной. Пока я лежала в роддоме, Женя приезжал к Сереже, гулял с ним, помогал моей маме. Первое, что он сказал, когда мы принесли Катю домой, было: «Теперь я буду дарить тебе дорогие украшения, потому что они достанутся не невестке. У нас уже есть наследница!» и подарил за дочь еще один перстень, усыпанный сапфирами и бриллиантами. И действительно, на каждый праздник он дарил то Кате, то мне драгоценности.

— Ну а Наталья Федоровна выполнила свое обещание стать крестной матерью?

— Это невозможно было даже допустить! Мы крестили детей в ее отсутствие. Володя Макаров, мой друг, и его жена Ольга стали их крестными.

— Вы же постоянно бывали вместе на фестивалях! Как вам удавалось скрывать роман от общественности и прежде всего от жены Евгения Ильича?

— Во-первых, многие уже знали. А во-вторых, Женя с женой всегда жили в разных номерах и на разных этажах.

Слава богу, Наталья ни разу не застала нас вместе. А когда улетала домой, он полностью раскрепощался и позволял по отношению ко мне такие вольности, что мне все время приходилось его одергивать: «Что ты делаешь? Люди кругом. Ей доложат». Только благодаря мои усилиям информация о нас не расползалась кругами. Хотя это было очень трудно. Веду детей в садик, а там персонал видит в свидетельствах о рождении: отец детей — Жариков Евгений Ильич. В поликлинике то же самое. В собесе, где оформляла пособие на детей, эти свидетельства тоже видели. Мало того, меня предупредили, что на адрес отца отправят запрос: может, он уже получает на них деньги...

Однажды звонит встревоженный Женя: «Представляешь, сегодня утром раздается звонок. Трубку берет Наталья. «Это жительница Москвы. Вы знаете, что у вашего мужа двое детей?» Она отвечает: «Знаю» и вешает трубку. Слава богу, жена восприняла это как очередной розыгрыш поклонниц. Как ты думаешь, кто это может быть?» «Ты что, маленький ребенок? — удивилась я. — Дети ходят в садик, в кружки, поликлинику, общаются с другими детьми. Доверенность в посольства, когда мы выезжаем за границу. А ты еще хотел, чтобы они носили твою фамилию!»

С одной стороны, он хорохорился, а с другой — боялся. Все пугал меня «ужасными последствиями», если Наталья узнает о детях. По правде говоря, я не могла в это поверить. Чтобы женщина, тем более мать, стала бы вредить детям?! Может, она и знала все, но решила не форсировать события: будь что будет... Ему я сказала: «Женя, ты, пожалуйста, почаще себе это повторяй! Такое себе порой позволяешь, что любой актер, который к тебе не очень хорошо относится, сразу же позвонит Гвоздиковой».

Я не понимала, почему им командуют в той семье, одергивают прямо на сцене, при всех закрывают ладонью рот... «Почему ты это допускаешь?» — постоянно спрашивала я. Он все время говорил: «Дома меня не понимают! Я у тебя отдыхаю душой, просто купаюсь в любви. Дети мне радуются, теребят, тормошат. Что еще надо, чтобы встретить старость?»

— Иными словами, с вами он обрел элексир молодости: энергичная женщина, симпатичные маленькие дети...

— Конечно, он подпитывался. Там — обязанности, проблемы, ссоры, а здесь такой Диснейленд, где сплошные удовольствия: его не терроризируют, не пилят, не унижают, а холят и лелеют. У нас были не внебрачные отношения, а надбрачные. Я не считала Женю своей собственностью, а Наталья считала — в этом вся разница. Я не пасла его, не следила, не перепроверяла и никогда не поднимала тему женитьбы. Нас не связывал быт, который чаще всего убивает любовь. Сколько раз бывало: он приедет к нам хмурый, угрюмый, а уходит совершенно в другом настроении. На все звонки жены коротко отвечал: я на интервью, я на встрече, задержусь, не жди...

Смешно, но когда однажды Жириновский с экрана заявил, что огромное количество мужчин имеют вторые семьи и пора бы эти браки узаконить, Женя страшно обрадовался. Переживал у телевизора, когда депутаты голосовали по этому вопросу, и расстроился, когда решение прокатили. «С чего ты взял, что я хочу за тебя замуж?! Зачем ты мне нужен — больной и старый?» — отшутилась я. На что он с горечью сказал: «Нуда... Наталья Федоровна тоже сказала, что сдаст меня в инвалидный дом». — «Ну ладно, если туда отправит, так уж и быть — я тебя заберу...»

— А что, у Жарикова уже были проблемы с ногами?

— Из-за давней травмы тазобедренных суставов у него отказывали ноги. В молодости он неудачно упал на съемках, когда режиссер неожиданно под ухом лошади дал автоматную очередь. Та рванула из-под него, и Жариков плюхнулся на шпагат... Но даже к врачам не пошел: «Все как на собаке зажило!» К старости же болячки дали о себе знать — начался артроз. К каким только светилам и шарлатанам он не обращался — ничего не помогало. Уже в Испании, где мы отдыхали, он страшно мучился и плохо ходил. Мы ему купили трость, которая раскладывалась в стульчик. Порой, устав, он опирался на мое плечо. Я искала среди своих влиятельных знакомых спонсоров на две дорогостоящие операции. Часто приезжала с детьми в больницу проведать папочку. Слава богу, мы там ни разу с Натальей не столкнулись, он всегда заранее предупреждал о ее визитах...

— Евгений Ильич соСО временем не устал от отцовских обязанностей?

— Семь лет я не могла на него нарадоваться. Если без него с детьми выезжала за границу, он всегда давал пару тысяч долларов на расходы. Кстати, вещи детям покупал только в хороших магазинах. Я как-то заикнулась о рынках, Женя обиделся:

-Почему ты решила, что мои дети на рынке будут одеваться?» Катя занималась художественной гимнастикой, Сережа — ушу, помимо этого дети ходили в творческие студии и кружки при Доме культуры. Женя без вопросов все оплачивал, единственное — просил: «Ты сама их отвози. Я бы с удовольствием, но совершенно нет времени, все-таки на две семьи пашу!» Я его жалела, старалась не загружать: «Ладно! Сама справлюсь» Понимала: у него сложный период — мало снимают, в Гильдии не переизбрали... Хотя порой приходилось очень трудно — разница у Кати с Сережей всего год и десять месяцев! Дети буквально жили со мной в машине. А куда их девать — я много работала, вертелась как белка в колесе. Багажник был забит памперсами, сосками, бутылочками и погремушками, порой приходилось брать интервью прямо на ходу. Помню, записывала интервью с Никитой Джигурдой в парке, Катя спала рядом в коляске. А со Светланой Крючковой мы встречались в моей машине. Я возила ее по хозяйственным магазинам, муж Светы на заднем сиденье развлекал Катю, Светлана держала диктофон, а я вела автомобиль и задавала вопросы...

Единственное, о чем я просила Женю, — обеспечивать детей билетами в театры, цирки, на концерты. Он доставал самые лучшие места, иногда в кассе на его имя нам выдавали контрамарки.

Когда Сереже исполнилось пять лет, мы всей семьей, включая моих родителей, поехали в Париж. Очень хотелось, чтобы сын запомнил свой первый юбилей на всю жизнь. Женя смог вырваться из «семейного плена», как он это называл, на несколько дней. Дома сказал, что едет в командировку по приглашению французской гильдии актеров. Мы занимали огромные апартаменты: в одной комнате жили мои родители, в другой — мы, а в гостиной спали дети. С утра ходили по музеям, потом поехали в Диснейленд и не вылезали оттуда три дня. Женя чувствовал себя ребенком: «Я снова окунулся в детство! В Париже заходили в каждый собор. Он брал меня за руку и с чувством говорил: «Мы с тобой стоим перед алтарем, ты мне послана Богом!..» Как будто венчались...

День рождения Сережи справляли в экзотическом пиратском ресторане, где имениннику под дружное пение «С днем рождения!» вынесли торт с бенгальскими огнями. Потом на пиратской лодке поплыли по подводному городу. У детей от восторга блестели глаза. И когда папа объявил, что улетает в Москву, у них впервые в жизни случилась истерика. Если раньше ребята легко с ним расставались, тут не могли понять: «Мама, почему мы остаемся, а папа улетает?»

— Когда дети начали задавать вопросы: почему папа не живет с вами?

— С этого периода и стали спрашивать. Женя объяснял: «У меня работа. Съемки». Кроме того, мы часто вместе укладывали их спать, так что Катя с Сережей не видели, когда отец уходил. Утром проснулись, а папа уже на работе. Словом, морочили детям голову.

Семейная идиллия треснула, когда Жариков купил недостроенный дом в ста сорока километрах от Москвы и занялся строительством. Я пыталась его отговаривать: «Ты уже не так молод, да и деньги у тебя уже не те, чтобы закапывать их в землю!» А он твердил, что осуществляет мечту своего детства. «Наталья — не деревенская жительница, жить там не хочет. Так что будешь с детьми ко мне приезжать». «Да не поеду я в такую даль!» — возражала я. Ко всем расходам на дачу он еще и в казино продолжал играть. Кстати, для него игра была как наркотик. Такие деньги проигрывал — тысячу долларов, а то и две за вечер! Он не считал проигрыши. «Женя, остановись! У тебя же маленькие дети! Я пашу за троих, а ты кидаешь деньги на ветер», — пыталась воззвать к его совести. На что он отвечал: «Не волнуйся, я всегда заработаю. Дети для меня — святое! Без содержания не оставлю».

Но как бы он ни хорохорился, расходы на нашу семью резко сократились. Теперь Женя платил только 200 долларов за няню и делал разовые покупки для детей. Что ни попрошу — «У меня нет денег!», а сам при мне покупает газонокосилку, насос, шланги, перины, подушки, одеяла на дачу. У него появилась новая игрушка — загородный дом, и он с азартом в нее играл. По телефону пошли бесконечные переговоры: «Лес завезли? Кабель проложили? Сейчас подъеду». Он стал реже приезжать к детям — не бросишь ведь хозяйство на работяг! Последний год я почувствовала, что и ко мне он приезжает без большого желания. Однажды появился, и я по глазам обо всем догадалась: «Ты вчера спал с женой?» — спрашиваю. «Откуда ты знаешь?» — удивляется он. «Да по тебе все видно! Сытый, довольный!» — «Да понимаешь, вчера у нас с Натальей был юбилей свадьбы, и она сама ко мне пришла. Я же не мог ей отказать!» И все равно я готова была оправдывать все его поступки, потому что любила и хотела ему верить. Когда он говорил, что у них с женой только дружеские отношения, я так хотела в это верить, что снова и снова обманывалась... «Какой благородный мой Женя! Какой чистый и честный! Поклялся не бросать жену и ребенка — и держит клятву! Разве я еще такого встречу?»

— А вас он ревновал?

— Еще как! Его любимая фраза: «Убью обоих!» Когда я возвращалась из командировок, первым делом устраивал допрос: «Та-а-ак, рассказывай. Кто был? Что говорил? Какие мужчины?» А когда мы оказывались на фестивале втроем, весь вечер издали следил за мной, затем, улучив момент, от лавливал и грозно спрашивал: «Это что такое? Как ты себя ведешь? Как смеешь на моих глазах такое вытворять?!»Я же, провожая его в командировки, как бы между прочим напоминала: «Не забудь взять презервативы!» Хотя у самой на душе кошки скребли. Я не следила за каждым его шагом, прекрасно понимая, что если человек захочет, изменит и на глазах жены, как он это делал со мной...

В феврале перед командировкой в Финляндию я сказала: «Знаешь, мы вместе семь с половиной лет. Это критический срок, что-то должно в наших отношениях измениться... Либо мы расстанемся, либо что-то в них поменяем». Он, по-моему, не придал моим словам никакого значения. Однажды я пошутила: «Знаешь, я решила поменять фамилию». — «На какую?» — «Жарикова». Он усмехнулся: «Видишь ли, первая жена носила мою фамилию, но ей это не помогло... Хотя, конечно, дело твое».

И вот в июне собираюсь на фестиваль в Сочи. «Ты когда едешь?» — спрашиваю. «А меня никто и не пригласил...» Дала нужные телефоны. Женя позвонил, и его внесли в список. Я так обрадовалась, что нам целых две недели не надо будет прятаться! И каким же стало для меня ударом известие, что он благодаря моим связям пристроил на вторую неделю и Наталью!

Несколько дней в Сочи прошли замечательно. Я числилась в своем номере, а ночевала в Женином. Работала на фестивале — смотрела конкурсные фильмы, писала статьи, а он отдыхал: ходил в казино, проигрывал деньги, вечером запивал проигрыш в ресторане. Хотя приехал практически без денег. Я пыталась бороться с его пагубной страстью и, сидя рядом за рулеткой, отбирала бумажник. Так он чуть ли не со скандалом требовал его назад. Проигрывал, я садилась за него и отыгрывала!

...Как-то днем Женя отправился на закрытый банкет без меня. Полдня проходит, я его нигде не вижу. Звоню на мобильный: «Жень, ты где? Приходи в кинотеатр, сейчас будет замечательная картина». — «Да-да, хорошо». На просмотре он ко мне не подошел, хотя я заметила его в фойе. Гляжу: веселый, довольный, покрутился в толпе перед сеансом и куда-то исчез. Сижу как на иголках и гадаю: «Куда делся?»

Еле картину высидела. Предчувствие какое-то появилось, что ли... Звоню, он трубку не берет. Уже девять часов вечера, где он может быть?! Поднимаюсь в его номер, стучу — никто не отвечает. Прислушалась, за дверью громко играет музыка. А мы с ним обычно включали радио, когда находились в номере, — в гостинице жуткая слышимость. Снова стучу, звоню — не отвечает. Ключ от номера только у него. Я начинаю волноваться. Совсем недавно в Выборге Жарикова едва откачали — у него был сильнейший сердечный приступ. Он звонил мне в Москву и просил встретить на вокзале...

Спускаюсь вниз, поднимаю голову — за плотно задернутыми шторами на балконе горит свет. Тут я занервничала: вдруг ему плохо, вдруг лежит с приступом на полу и никто не может оказать помощь!

— В таких случаях у горничной берут запасной ключ и...

— У меня был такой порыв. Подхожу к горничной, а у нее в этот момент раздается звонок. Слышу, как она отвечает: «Поняла: если кто-то будет спрашивать Жарикова, он в ресторане «Иверия». Хорошо, Евгений Ильич. Я записала, передам». Вот тут-то меня осенило! Два дня назад мы были с ним в номере, и Женя вот так же звонил горничной и говорил тоже самое, слово в слово: «Если меня кто-то будет спрашивать, я в «Иверии»...» Все понятно, ничего с ним не случилось. Ни в какую «Иверию» я не пойду! Буду сидеть и ждать здесь! Появится — никуда не денется...

Когда через четыре часа открылась дверь и оттуда выпорхнула барышня, я, как спринтер, рванула в номер, оттолкнув ее. И влепила Жарикову по лицу так, что его дорогие очки полетели через всю комнату! В эти пощечины я вложила всю накопившуюся боль. Видимо, я плохо прикрыла дверь, потому что, услышав шум, в номер вбежала эта самая девушка и стала меня успокаивать: «Вы все не так поняли, мы просто сидели и разговаривали». «Почему ты не открывал дверь?» — «Ты бы из ревности не поверила...» — «Зато теперь верю, что у вас была «безобидная беседа».

— Что называется, поймали с поличным!

— У меня началась истерика. Я не знала, что сделать, что бы его уничтожить. Все, что пережила за последний год, вы рвалось наружу: и его мужская несостоятельность, и то, что перестал быть кормильцем семьи... А больше всего обидно, что я двое суток пыталась его реанимировать, делая тантрический и даоский массажи, а он изменил мне на глазах с первой подвернувшейся девчонкой!

Где-то подсознательно я почувствовала: вот пройду через муки, через страдания, через всю эту грязь и освобожусь от него навсегда! Начну новую жизнь... И решила: а чего, собственно, убиваться? Теперь я буду играть роль! Подхожу к балкону и говорю: «Сейчас прыгну с двенадцатого этажа, и ты будешь растить двоих детей!» От страха девушку затрясло, она в меня вцепилась мертвой хваткой: «Да вы что? Ни один мужик в мире не стоит этого!» А я кричу: «Уходите отсюда! Мы и без вас разберемся!» Она мотает головой: не уйду, мол, хоть режьте, вы что-нибудь над собой сотворите...

Я мечусь по номеру, а в голове — одна мысль: как этого подонка убить, размазать по стенке? Как?! Я, молодая красивая, нянчу его, детей ращу, его жена в Москве, бедная, несчастная, отдала ему свою красоту и молодость, не подозревая о бесконечном кобеляже супруга. Почему мы, женщины, должны это терпеть?! Беру мобильный и звоню Гвоздиковой в Москву: «Наташа, я только что застала твоего мужа в номере с женщиной». Пауза. «А тебе-то что?» — «Я бы никогда тебе не позвонила, если бы это касалось только тебя, но дело в том, что он отец моих детей... Обманывал не только тебя, но и меня». Все это время Жариков сидел на диване совершенно белый и причитал: «Ключей от квартиры у меня нет, от машины тоже, документы на дачу не отдаст... Она на порог меня не пустит. Куда мне деваться?» Наташа просит: «Дай-ка ему трубочку». Он молча выслушал ее, а потом сдавленно сказал: «Да... Это мои дети... Завтра приедешь, я все объясню. Ты только не пори горячку и ничего не предпринимай...» Но как легко в этом признался, также легко потом от детей и отказался!

Перед тем как хлопнуть дверью, я забрала у него паспорт, кредитную карточку и кошелек со ста рублями и одним долларом, сказав: «Если твоя жена терпела все эти годы, то я не собираюсь. Ты был моей любовью. Но сегодня я ее похоронила. Вот холмик, твое фото и поминальная свечка. Между нами все кончено! Завтра даешь на детей пятьсот долларов и получишь документы». На следующий день, передавая через соседку по номеру деньги, он без конца причитал: «Она меня всего лишила! У Натальи истерика, она чуть не застрелилась из ружья! Еле сын спас...» При этом не забыл потребовать с меня расписку. Кстати, Наталья в Сочи так и не приехала. Мне ее было очень жалко. Я понимала: после всего случившегося я его к себе никогда не подпущу, а она, как оказалось, его простила. Не знаю, что тяжелее...

— Вы запретили Жарикову общаться с детьми?

— Наоборот! Сказала, что он может с ними видеться столько, сколько захочет, я даже при этом не буду присутствовать. Но Женя не сделал ни одной попытки. Три года детей не видел. Мало того, считал, что это не он меня предал, а я его, сообщив Наталье о детях... Постепенно я стала приходить в себя, друзья меня очень поддержали и вывели из кризиса.

Уже в Москве, когда мы встретились, он пообещал, что детей не бросит, деньги будет регулярно передавать через доверенное лицо, но просит никогда ему не звонить. Два месяца деньги приходили исправно. Потом сумма в конвертике уменьшилась, а еще через месяц вместе с деньгами я получила записку: «Это в последний раз. Все остальное через моего адвоката». Внизу приписан телефон и фамилия.

Наши адвокаты договорились о мировом соглашении, где было прописано все: отец ежемесячно платит пятьсот долларов на двоих детей, общается с ними в присутствии третьего лица, имеет на них все права, а я в свою очередь обязуюсь не распространять информацию о том, кто является отцом моих детей. Женя согласился, но Наталья ни в какую: «Жариков ничего не подпишет. Они не получат от нас ни копейки! Я не позволю грабить свою семью!»

Тогда мы решили подать в суд на алименты. И тут меня ждал удар сокрушительной силы! Такого поворота событий я не ожидала. Женин адвокат официально заявил: «Мы будем настаивать на генетической экспертизе, у моих клиентов появились сомнения...» Жариков его слова подтвердил: «Я не уверен, что это мои дети. К ней бывший муж постоянно приезжал...» Тем не менее на одном из заседаний он увидел новые фотографии детей, которые я приготовила для суда, и попросил: «Можно посмотреть?» «Ты можешь их и живьем увидеть, я не запрещаю» Женя очень расстроился. Тогда я смягчилась и протянула фото: «Ладно, ладно. Смотри».

— Как о таком громком процессе не узнала пресса?

— Учитывая, что судится известный человек и в интересах детей, процесс был закрытым. Судья меня спросила: «Вы не хотите частично оплатить генетическую экспертизу?» Я отказалась: «У меня нет сомнений, кто отец детей. Да и денег таких тоже нет...» Кстати, экспертиза стоила полторы тысячи долларов. Лучше бы эти деньги детям отдали! Когда врач, бравшая кровь на анализ, увидела моих ребят, даже руками всплеснула: «Боже мой! Какая экспертиза? И так видно, что это его дети, что тут доказывать?» Эксперты потом мне передали, что у них таких результатов никогда не было: стопроцентное отцовство!

— Зачем же нужна была экспертиза? Жариков ведь знал, что это его дети!

— Думаю, на этом настояла Наталья. Она хотела знать наверняка. Мало ли? Облапошили мужика, обманули, дурят голову, что это его дети, и тянут деньги. Она боролась за него как могла... Я могу ее понять, а вот его понять не могу! Пойти на такой позор, и ради чего?! После установления отцовства Жариков тут же согласился с решением суда о выплате алиментов. И мои дети стали получать отчисления с его пенсии по тысяче рублей в месяц. Правда, один раз был сюрприз... В прошлом году на Новый год позвонила его знакомая и попросила приехать. Протянула конверт: «Это подарок от деда Мороза». Смотрю, в конверте открытка, а в ней деньги. «Мог бы и надписать открытку-то детям». Она промолчала, и я поняла, что эту открытку в конверт положила она, а не Жариков. Там лежала приличная сумма — тысяча долларов. Последний привет от папы. Больше таких посланий и таких сумм от него не приходило...

— А как вы объяснили детям отсутствие отца?

— Это было еще до суда. Женя давно у нас не появляется, и дети видят его только по телевизору. Конечно, для них это было неожиданностью, посыпались вопросы: «А где папа?»

Тогда я им сказала такую вещь: «Случилось несчастье. В папу вселился дьявол, но душу его Бог успел забрать на небо. Так что тот, хороший папа, которого вы знали, по-прежнему любит вас, заботится, вы можете с ним общаться, когда молитесь Богу. И если случится чудо, он вернется... Или Господь пошлет вам другого папу, молодого, красивого, сильного...» И они ждут...

— Вы знаете, что ваши дети имеют такие же права на наследство, как и сын, рожденный в браке?

— Совершенно верно. Только наследовать им уже нечего. На их отце больше не числятся ни квартира, ни дача, ни машины. Он гол как сокол. Нищий инвалид, несчастный и больной. Нигде не работает. Хотя какую газету ни откроешь — Жариков на гастролях в Дании, с концертами по стране, снимается в сериалах. Ездит на новом джипе, говорят, даже собирается покупать квартиру в центре. И я решила через суд добиться фиксированных алиментов для детей. По Москве, между прочим, минимальный прожиточный уровень ребенка — три с половиной тысячи рублей.

Жариков пришел на заседание, играя роль тяжело больного инвалида-пенсионера, которого молодая работоспособная женщина жаждет обобрать и пустить по миру. Принес судье все справки о здоровье, выписки из больницы. После заседания я села в машину и решила подождать, когда он выйдет. Гляжу — идет бодрым шагом, лихо заскакивает в свой новенький джип и газует с места.

На майские праздники друзья подарили мне и детям возможность отдохнуть в Испании. Посольство потребовало доверенность от отца для оформления визы. Звоню Жениному адвокату, а он говорит: «Ничего не дадим! Вы потом еще деньги за поездку потребуете». Что делать? Путевка пропадает. Мой адвокат позвонила напрямую Гвоздиковой: та тоже отказывается. Тогда адвокат, даже не надеясь на успех, предложила Жарикову отказаться через нотариуса от родительских прав. И тут Наталья с радостью согласилась: «Хорошо, бумагу мы подпишем!» Этот документ я храню у себя. Знаете, сколько стоит отказаться от собственных детей? Всего двести рублей с учетом скидки для инвалида...

Даже когда дети пошли в первый класс, отец не позвонил и не поздравил их хотя бы по телефону. Исчез, будто его и не было... Я никогда не поверю, что Наталья заставила его отказаться от детей. Ни одна женщина, имеющая ребенка, не сделала бы этого. Это его решение, и грех на его совести...

Сейчас я часто вспоминаю и силюсь разобраться: когда он был со мной честен, а когда лгал. Получается, всю жизнь играл и лицемерил, сделав, наверное, несчастной не одну женщину. Хотя нет... Я несчастной себя не чувствую и постоянно молюсь о том, чтобы сын не пошел в отца, на которого он так внешне похож! Не знаю, правильно ли я делаю или нет, что постоянно твержу ему: «Сережа, как бы ни сложилась твоя жизнь, никогда не бросай своих детей!»

Вообще-то я даже рада, что Жариков не стал требовать встреч с детьми — меньше стрессов и переживаний. Больше того, я благодарна ему за то, что у меня такие прекрасные дети. И они счастливы, потому что рождены в любви и у них есть мама, молодая, сильная. А уж я-то сделаю все, чтобы у них появился настоящий папа, которого они так ждут...

Компромат.Ru ^®

Весь сор в одной избе