Арноша (Спиваковский) подсаживал танцовщиц из стриптиз-клуба Dolls на кокаин
© "Московский комсомолец", 31.05.2002
Солнцевское затмение
Александр Хинштейн
|
|
Три веселых друга: Антон Дремлюга, Арнольд Спиваковский, Евгений Суворов (слева-направо) |
Из-за обитой железом двери доносится заунывная песня:
“Ты сказала: такого, как я, не полюбит такая, как ты...”
Это орет телевизор. Он стоит посредине камеры, у окна. Сквозь прицел дверного глазка можно разглядеть даже творческие муки исполнителя. Заодно успеваю оценить убогую обстановку камеры — двухъярусные шконки, сушащееся на веревках белье, — прежде чем кто-то из ее обитателей широким торсом не перекрывает мне обзор.
Я очень хотел бы открыть сейчас эту кирпичного цвета дверь с табличкой “11”, увидеть, а главное, услышать человека, которого отделяет от меня каких-то полметра. Но увы — следователь категорически запретила мне встречу с арестованным, и все, что я могу, — смотреть сквозь мутный глазок камеры Ногинского СИЗО; так зеваки в зоопарке глазеют на хищников, запертых в клетке.
Этого человека зовут Арнольд Спиваковский. Одни именуют его честным предпринимателем. Другие — “казначеем” солнцевской преступной группировки...
Как ни включишь телевизор — все время говорят о борьбе с преступностью.
Меняются лица, фамилии, должности. Президенты даже меняются. А откроешь газету десятилетней давности — текст от сегодняшнего не отличишь. Те же самые слова, один в один: непримиримо... беспощадно... бескомпромиссно...
“Вот сейчас мы действительно возьмемся, — талдычат генералы и прокуроры. — Вот теперь... вот на этот раз... последнее предупреждение”.
Последнее предупреждение может быть только одно. Двадцать пятым по счету “последним предупреждением” не испугаешь и дошколенка.
Но чиновники и не собираются никого пугать. Не борьба с преступностью интересует их, а собственная карьера. Зачем ловить Березовского, если только-то и нужно, что глубокомысленно заявить: мы знаем даже, что он ест на завтрак, и страна мгновенно застынет в оцепенении.
Это все равно что бежать трусцой по беговой дорожке. Сколько километров ни отмахаешь — все равно останешься на прежнем месте...
Колонии и тюрьмы переполнены. (В Бутырке люди вообще спят в три смены.) Только кто сидит в этих колониях? Чиновники со взяткой в сто долларов? Работяги, прирезавшие собутыльников?
Преступников настоящих — тех, кого знает в лицо вся страна, — за решеткой нет. Попробуй арестуй министра или генерала. Вчерашнего бандита, купившего депутатский мандат. Какой шум мгновенно подымется! Какие баталии развернутся!
И если даже — случай фантастический — прокуратура не развалит дела на полдороге, если даже попадется приличный судья, все равно преступник до колонии не доедет. Либо помилуют. Либо выпустят по амнистии...
Традиционно символом правосудия принято считать античную богиню Фемиду. Будь моя воля, я бы ввел другой символ: обнаженный
торс бывшего министра юстиции Ковалева, которому дали девять лет условно.
Не два года, не три: именно девять. По всей строгости — чтобы другим неповадно было. Можно было бы, конечно, и к высшей мере приговорить (условно) — но вот беда: европейская конвенция не позволяет...
Конечно, Арнольд Спиваковский — не такая яркая фигура, как Ковалев или Андрей Вавилов. Всего лишь замдиректора гостиничного комплекса “Пекин”. И тем не менее человек этот, как оказалось, тоже относится к могущественной касте неприкасаемых...
Оказалось, что иного олигарха арестовать проще, чем Спиваковского. Оказалось, что за его спиной стоят такие мощные силы, что побороть их может только личное вмешательство Генерального прокурора...
Каждый желающий без труда способен найти в Интернете внушительный список “объектов”, которые находятся под контролем несуществующей
солнцевской группировки (слово “несуществующая” пишу специально для адвокатов). В этом составленном оперативными службами списке — десятки ресторанов, банков, магазинов. Но главного достояния “солнцевских” там нет: людей с генеральскими звездами на погонах.
Эти люди сделали все, чтобы развалить уголовное дело. Любыми путями вытащить Спиваковского из тюрьмы.
Если бы не Генеральный прокурор, им это наверняка удалось бы, ведь в числе друзей несуществующей солнцевской группировки — руководители прокуратуры Московской области, Следственного комитета МВД и несчетное число “борцов с преступностью” рангом пониже...
Сейчас об Арнольде Спиваковском регулярно пишут газеты. О его мытарствах снято несколько телепередач. Но еще недавно имя этого человека было широко известно лишь в мире шоу-бизнеса: Спиваковский слыл в артистических кругах видным меценатом, водил дружбу с Лолитой, Аллегровой, Зосимовым, Винокуром.
Впрочем, хорошо знали его и в соответствующих структурах. В милицейских базах данных он числился как Арноша Солнцевский, один из лидеров знаменитого сообщества, отвечающий за самый важный участок: финансы.
Несколько раз его задерживали или пытались привлечь к ответственности: в 93-м после убийства директора казино “Валери”. В 94-м — после тайной сходки “авторитетов” в Бутырке, но всегда — безуспешно.
А потом началась эпоха “великой легализации”. Цивильные костюмы пришли на смену красным пиджакам и спортивным штанам.
Вместе с имиджем наш герой меняет и фамилию, доставшуюся ему от отца — видного эстонского писателя: Тамм. (Как утверждают наши источники, это было сделано для того, чтобы беспрепятственно выезжать за рубеж.)
Отныне Спиваковский-Тамм значится заместителем директора таможенного терминала “Ирбис” — одного из крупнейших в середине 90-х.
Деньги открывают ему двери в артистическую среду. Десятки “звезд”, не стесняясь, именуют его теперь своим другом. Он регулярно выходит в свет в обществе Лолиты (чем дает повод для активных пересудов). А в начале 2002-го становится заместителем директора “Пекина”.
Это происходит сразу после заказного убийства директора гостиницы Константина Георгиева...
За что был расстрелян Георгиев? Официального ответа пока не найдено. Самая распространенная версия — передел собственности, ведь на реконструкцию “Пекина” должны быть выделены гигантские деньги: 200 миллионов долларов.
Деньги эти объясняют многое. И в первую очередь — беспрецедентную борьбу, которую повели соратники Спиваковского за его освобождение: ведь, теряя Арнольда, они теряют контроль над миллионами.
Но обо всем по порядку...
Когда год назад в областном ГУВД возбуждалось дело по Ступинскому металлургическому комбинату, вряд ли кто-то мог себе представить, сколь далеко оно зайдет. Ни о каком Спиваковском речи тогда и не шло.
И когда выяснилось, что без малого десять миллионов “ступинских” долларов растворилось в некоем московском банке, тоже ничто еще не предвещало скорого знакомства с “солнцеподобными” коммерсантами.
Это была довольная нехитрая афера: “Газпром” перечислил на банковский счет комбината 10 миллионов долларов, однако до получателя они не дошли. Союзный банк развития (СБР) попросту перевел их на счета фиктивных структур, где миллионы и растворились.
16 октября сотрудники ГУВД области начинают проводить обыски в штаб-квартире банка. Они ищут документы, которые могли бы пролить свет на аферу со Ступино. Но параллельно с этим находят нечто иное.
В кабинетах владельцев банка Антона Дремлюги и Евгения Суворова оперативники обнаруживают пакетики с кокаином и героином. По горячим следам проводят обыски в домах банкиров: наркотики есть и там. Даже в суворовском “БМВ” находят запаянный пакетик с белым порошком...
...Заранее предвижу скептические усмешки читателей. Что ж, я и сам без труда поверил бы в то, что милиционеры попросту подбросили банкирам наркотики, благо подобных случаев в практике моей встречалось предостаточно: в эпоху Рушайло это вообще было поставлено на поток.
Поверил, если бы речь шла о фразе, которую еще недавно мы слышали в криминальных новостях ежедневно: “Найдено два миллиграмма героина”.
Но у банкиров нашли не привычные крохи. 69 граммов кокаина. 105 граммов героина. По ценам “черного рынка” — тысяч на 30 долларов.
Чтобы милиционеры разбрасывались такими деньгами? Притом что для ареста вполне достаточно жалких миллиграммов?.. Вот в это как раз поверить мне намного сложнее. Не встречал я что-то еще оперов с такой фантазией!
(Есть и еще одна причина, которая убеждает меня в том, что никто не подбрасывал банкирам наркотиков. Но о ней чуть позже...)
Между тем Суворов с Дремлюгой понимают, что дело пахнет керосином. Не дожидаясь ареста, они спешно бегут из страны.
По сей день оба банкира числятся в розыске. Последний раз их видели где-то в Арабских Эмиратах, в стране, где правит сухой закон, а наркотики приравнены к государственной измене...
Бедные! Каково им сейчас! Без наркотиков и шумных пирушек...
Неизвестно, каким образом банкиры Суворов и Дремлюга познакомились с Арнольдом Спиваковским. Даже глубина их отношений непонятна до сих пор: то ли это была бескорыстная дружба. То ли — любовь с интересом.
Именно с “банковского дела” и появляется в нашей истории Арнольд Спиваковский. Оперативники выходят на него в процессе разработки Суворова с Дремлюгой.
С банкирами Спиваковский созванивается регулярно. Находится в курсе всех дел, даже дает указание, как им следует вести.
“У тебя там много фигни?” — озабоченно спрашивает он у Дремлюги.
“По всему дому”, — отвечает тот.
“Надо скинуть”.
“Да я не помню даже, где все лежит”, — сетует банкир...
(Смысл этого разговора станет понятен только после обысков, и впоследствии забывчивость эта выйдет боком не только для Дремлюги, но и для самого Спиваковского.)
Своей близости Спиваковский и банкиры не скрывают. Неразлучно проводят целые вечера (а то и ночи) напролет, благо что Дремлюга и Спиваковский снимают дачи в одном поселке: Рублево-2. Для совместных развлечений арендуют даже отдельную дачу в том же Рублеве (как оказалось потом, оформили они ее на чей-то украденный паспорт).
Особенно тепло эту веселую компанию принимают в стриптиз-клубе “Доллс”. Банкиры и Спиваковский числятся здесь завсегдатаями. Регулярно заказывают девушек к себе домой (вот зачем нужна была отдельная дача!) для “приват-танцев”.
Широко они гуляли, по-купечески. Каждая стриптизерша получала за выезд солидный гонорар — от 500 до двух тысяч долларов. Летом 2000-го банкир Суворов организовал даже “развлекательный десант”: вывез 19 танцовщиц в круиз по Средиземноморью. На 32 тысячи долларов купил шампанского — “чтобы в жару обливаться на пляже”.
Правда, далеко не всем барышням общение с этой компанией доставляло наслаждение. После того как одна из “приглашенных” отказалась во время круиза удовлетворить некоторые желания банкира, он попросту привязал ее веревкой и выбросил в море. В другой раз — заклеил рот пластырем и развлекался, швыряя в нее консервные жестянки.
А посему, когда, обнаружив уже у банкиров наркотики, оперативники взялись за поиски девушек (необходимо было проследить всю “героиново-кокаиновую” цепочку), многие из стриптизерш “Доллса” отважились на откровенность. Они рассказали, что все вечеринки в Рублеве (да и в самом “Доллсе”) проходят с обязательным участием наркотиков; преимущественно — кокаина. Наркотики Спиваковскому и банкирам поставляют сотрудники клуба.
Чуть выше я написал: есть и еще одна причина, которая убеждает меня, что наркотики банкирам никто не подбрасывал. Пришла пора ее назвать.
У этой причины — распущенные светлые волосы, длинные ноги и грудной красивый голос. Конечно, есть у нее и имя, и фамилия, только раскрывать их я не могу: таково было условие этой девушки в обмен на интервью.
Она — бывшая танцовщица клуба “Доллс”. В недавнем прошлом — регулярная участница “вечеринок” Спиваковского. Непосредственный и очень опасный свидетель.
“Если назвать ее имя, — предупредили меня опера, — до суда она может не дожить”. Она и сама это понимает, потому и кочует по съемным квартирам, постоянно меняет номера телефонов. Обратного пути у нее уже нет: Спиваковский вряд ли простит показания, которая она дала на следствии. И уж тем более — это газетное интервью...
— Как вы познакомились со Спиваковским?
— Прошлым летом, на его дне рождения, в самом начале моей работы в “Доллсе”. Нас — компанию девушек — пригласили в поселок Рублево, на дачу. Работать: мы должны были танцевать, развлекать гостей — их было человек 300. Там-то я впервые и увидела Арнольда... Наверное, я ему понравилась, потому что он попросил приехать к нему на дачу на другой день. Там находились уже его жена и Женя Суворов. Сначала просто веселились, потом Арнольд попросил охранника дать наркотик. Тот принес из соседней комнаты кокаин. Арнольд взял компакт-диск, высыпал на него порошок, разделил на “дорожки”. Сначала сам употребил, потом передали мне. Я пыталась отказаться, но Арнольд настоял в твердой... даже в жесткой форме. Тогда я первый раз в жизни и попробовала наркотики.
— Это был единственный подобный случай?
— Нет, такое происходило довольно часто. Пару раз в неделю — точно. Я регулярно приезжала к нему на дачу и видела. Он употреблял не только кокаин. Были еще и таблетки “экстази”, и марихуана...
— Вы тоже пользовались наркотиками?
— Меня и других девочек даже не спрашивали: хотим мы или нет. Они просто давали понять, что с ними лучше не ссориться... Я ведь ездила туда не для удовольствия. Это была моя работа. А на вечеринках все время были наркотики, и выхода не оставалось. Я пыталась делать вид, что нюхаю: подносила нос к порошку, но не вдыхала, а, наоборот, выдувала воздух, чтобы кокаин разлетелся. Со стороны это было похоже. Но однажды Женя Суворов заметил, что я притворяюсь, и лично начал контролировать...
— В клубе “Доллс” тоже происходило подобное?
— Я не видела, хотя убеждена, что да. Как-то раз я без стука зашла в кабинет к Маше Изаровой (менеджер клуба. — Авт.) и заметила, что у нее на столе лежит беленький пакетик. Она тут же выгнала меня за дверь и после этого пошла в ВИП-зал, где уже находилась компания Арнольда...
21 декабря сотрудники ГУБОП МВД идут на обыск клуба “Доллс”. К тому времени собрано уже достаточно материалов, свидетельствующих, что в этом популярном месте активно идет распространение наркотиков. Одних только показаний танцовщиц набралось более десяти...
Поиски увенчались успехом. В сумочке, принадлежавшей менеджеру клуба Марии Изаровой (той самой, о которой упоминает наша героиня), тоже обнаруживаются пакетики с кокаином. Изарова не отпирается. Более того, когда оперативники едут к ней с обыском домой, добровольно выдает остатки наркотиков: в общей сложности — 171,6 грамма.
Припертая к стенке Изарова вынуждена подтвердить, что знает о “похождениях” банкиров и Спиваковского. В ВИП-зале клуба те действительно постоянно употребляли кокаин. Знает она и о вечеринках в Рублево, о том, что танцовщиц приучали там к наркотикам, но не в силах была этому воспротивиться: Спиваковский, сказали ей, — это “крыша” “Доллса”. Всякое его желание — закон...
О “налете” милиции на “Доллс” в газетах тогда писали много. Администрация клуба даже проводила специальную пресс-конференцию, где доказывала, что обыск в “Доллсе” — это “правовой беспредел” и “тридцать седьмой год”, что причиной всему — козни спецслужб, ввязавшихся в разборки большого бизнеса.
В свою очередь, журналисты писали, что подоплека случившегося — это поиск каких-то таинственных фабрик компромата. Будто в “Доллсе” снимают скрытой камерой оргии ВИП-клиентов (якобы и министра юстиции Ковалева “засняли” когда-то здесь), и ФСБ объявила борьбу “компроматчикам”.
23 кассеты в “Доллсе” на самом деле изъяли. Самое смешное, что в их сенсационное содержимое поверили не только журналисты. На другой день после обыска в кабинет следователя сбежалось пол-ГУВД. В нетерпении включили магнитофон. А через минуту все женщины пулей выскочили за дверь. На кассетах оказались записано... обычное “жесткое” порно.
(Впрочем, была и еще одна кассета, о существовании которой руководство клуба почему-то не упомянуло ни слова. Видеокамера, установленная в туалете для танцовщиц, зафиксировала, как группа девушек вдыхает в ноздри белый порошок. Их же, “доллсовская”, видеокамера...)
Итак: наркотики в “Доллсе”. Наркотики у банкиров. Многочисленные показания танцовщиц. Все эти нити — так или иначе — вели к уже известному нам человеку: Арнольду Спиваковскому...
Отдавали ли себе милиционеры отчет, на какую мощную фигуру они замахиваются? Понимали ли, какой опасности себя подвергают? Не могли не понимать. И тем не менее не вняли голосу разума...
13 марта дома у Спиваковского был проведен обыск. И сразу же начали происходить странные, фантасмагорические даже события. Точнее, начались они еще до обыска...
Из интервью со свидетельницей, экс-танцовщицей “Доллса”:
— Если не секрет, почему вы стали давать показания? Неужели не понимали, что это опасно?
— Когда к Антону Дремлюге приехали на дачу с обыском, я как раз находилась там. Меня привезли в ГУВД области. Я поначалу пыталась отпираться, но потом поняла, как от всего устала. Захотела, чтобы все это прекратилось. Мне ужасно не нравилось то, что происходило на дачах. Они заставляли девочек привыкать к наркотикам. Относились к нам по-хамски.
— Спиваковский знал, что вы пошли на откровенность?
— Сначала он знал только, что я была в милиции. Позвонил на другой день, спросил: ты что-нибудь рассказывала, подписывала? Я ответила: нет.
— Обманули, значит?
— Обманула, да. Я просто испугалась. И он мне тогда сказал: завтра же уезжай из Москвы, ни с кем не общайся, никаких показаний не давай. Ну и немножко пригрозил.
— Это как?
— Я дословно разговора не помню, но из его слов было понятно, что, если что-то расскажу, у меня будут неприятности. Но из Москвы я не уехала. Просто сняла другую квартиру и ушла из “Доллса”.
А где-то месяца через два позвонил Олег Воропаев (арт-директор клуба. — Авт.). Сказал: у тебя могут быть неприятности, Арнольд знает, что ты дала показания на него. Воропаев потребовал, чтобы я пошла в прокуратуру Московской области и написала, что все показания меня вынудили дать в ГУВД. Я говорю: но это ведь неправда. Он только похихикал в трубку: ты что, забыла, кем является Арнольд? С ним шутки плохи... (Большинство девушек действительно отказались от прежних показаний. — Авт.)
— А кем является Арнольд?
— Был такой случай — в самом начале. Арнольд приехал вместе с женой в “Доллс”. Предложил уехать с ними, но менеджер меня не отпускала. Тогда он подвел меня к директору: я хочу забрать эту девочку. Тот сразу же: иди скорей одеваться.
Потом я Арнольда спрашиваю: почему тебя так боятся? “Я, — ответил он, — “крыша” “Доллса”. Сказал, что у него в подчинении много людей, никто не может ему отказать. Что он “солнцевский”. Я в принципе и раньше видела, что все, кто бывал на вечеринках, моментально выполняли любое его слово...
13 марта сотрудники ГУВД пришли в областную прокуратуру за санкциями на два обыска: первый — у Спиваковского. Второй у арт-директора “Доллса” Воропаева: по показаниям, именно он доставлял наркотики в клуб.
Санкции такие мог дать только один человек — не считая, конечно, прокурора области Денисова: его заместитель Петр Вилков. Человек, курирующий всю подмосковную милицию.
К обыску у Воропаева Вилков отнесся без эмоций: сразу же все подписал. А вот фигура Спиваковского вызвала у него смешанные чувства.
— Санкции не дам, — сказал зампрокурора. — Доказательств недостаточно.
Подобное было странно уже само по себе, ибо доказательств по Спиваковскому у следствия имелось больше даже, чем по Воропаеву. Но этот аргумент Вилкова не убедил.
— Почему вы до сих пор не передали эти уголовные дела в Москву? — недовольно спросил он у своих подчиненных. — Я же вам говорил...
— Но есть же указание Генпрокуратуры.
— Это не ваша забота, с руководством Генеральной все согласовано...
Тут надобно сделать небольшое отступление. Вообще-то уголовные дела должны расследоваться по месту совершения преступления: если, к примеру, наркотики нашли в Москве, то и расследовать надо в Москве. Но в нашей истории все было сложнее, ведь “наркотические” уголовные дела (к тому моменту их уже стало четыре) были тесно связаны между собой.
А посему в январе заместитель Генпрокурора Симученков дал письменное указание подмосковному прокурору: все дела расследовать в ГУВД области. Разумеется, Вилков знал об этом прекрасно. И тем не менее вопреки указанию Симученкова еще в феврале попытался переправить “доллсовское” дело в прокуратуру Москвы. Якобы по “команде” Генпрокуратуры, которую — это установила проведенная вскоре проверка — в действительности никто ему не давал.
Что это — обычное самовольство или же нечто иное? Ведь фигура следователя, Евгении Ненаховой, которая вела все эти дела, Вилкова явно не устраивала: он даже звонил милицейскому начальству, “рекомендовал” передать дела другому следователю...
Но не будем углубляться в область догадок... Итак, Вилков в санкции отказывает, но милиционеры не успокаиваются. В прокуратуру едет первый замначальника ГУВД Геннадий Дейнеко, и под его напором Вилков вынужден санкцию на обыск дать.
В тот же день Спиваковского и Воропаева — одновременно — вызывают на допрос в ГУВД. Объявляют, что у них дома будет проводиться обыск.
Итог: у Спиваковского изъято 9,33 грамма кокаина. У Воропаева — 42,28. Прямо на месте следователь Ненахова выносит постановление о задержании обоих на трое суток и отправляет их в ИВС. Все это происходит уже рано утром 14 марта. А через несколько часов ей в кабинет звонит неизвестный:
— У вас находится наш друг, Арнольд... Пожалуйста, не грузите его, иначе окружающие могут обидеться...
— Кто вы?
— Неважно... Вы узнаете об этом первая...
Евгения Ненахова совсем не похожа на милицейского следователя. И уж тем более не похожа она на супергероев вроде Спайдермена или Бэтмена: красивая, стройная девушка с широко раскрытыми глазами.
Однако вот уже третий месяц Ненахова вынуждена жить на базе подмосковного СОБРа. Круглосуточно находиться под охраной. Слишком серьезным силам бросила вызов 25-летний следователь...
На второй день задержания Ненахова послала сотрудников ГУВД в Лобненский ИВС: там сидел Спиваковский. Выписала постановление о проведении экспертизы: Спиваковского надо было отвезти в специализированную больницу, проверить, есть ли у него в крови и моче следы наркотиков.
Опера приехали в Лобню с утра, но к Спиваковскому их не пустили. Оказалось, что в изоляторе спешно объявлен карантин. Они пытались объяснить, что поручение следователя обязательно для исполнения, что доказательства по делу могут быть утрачены, — их никто даже не стал слушать. Вышедшая женщина — начальник МОБ Лобненской милиции Журавлева — сказала, что никакие постановления ей не указ, Спиваковского она не отдаст. А после этого оперативников ГУВД в грубой форме и вовсе выставили на улицу (изолятор и ОВД находятся в одном здании). Объявили, что посторонним нечего здесь делать, будто Лобня отделилась уже не то что от Подмосковья — от России.
Вся эта канитель продолжалась до самого вечера. Только в начале девятого, после десяти часов ожидания, оперативников наконец соизволили связать по телефону с начальником Лобненского ОВД полковником Змеиным, который милостиво разрешил пройти в изолятор.
Оказалось, что объявить карантин посоветовал ему... замначальника ГУВД Московской области Валерий Сосновский. Дескать, надо оградить столь опасного “клиента” от любых контактов. Вот и оградили. Экспертам пришлось брать анализы прямо в ИВС. Но это было только началом всех приключений.
На другой день следователь Ненахова пришла в прокуратуру области — просить санкцию на арест: положенные законом трое суток истекали. Но Вилков заявил ей, что с утра у облпрокурора Денисова был уже на приеме адвокат Спиваковского
Дмитрий Якубовский (тот самый, “генерал Дима”) и сказал, что у него есть кассета, на которой отчетливо видно, как милиционеры подбрасывают его клиенту кокаин. Так вот пока он, Вилков, эту кассету не посмотрит, никакой санкции он не даст.
Ненахова пришла через два часа: смотреть кассету. В кабинете Вилкова сидел уже адвокат Якубовский.
— Вот она, эта запись. — Якубовский, широко улыбаясь, протянул следователю кассету. — Только на ней ничего особого нет: скрытая камера просто засняла, как идет обыск.
Ненахова удивленно посмотрела на Вилкова: как же так? В чем тогда проблема с санкцией? Но Вилков уже не слушал ее. Не говоря лишних слов, он просто оделся, вышел прочь и больше в тот день в прокуратуру не возвращался...
Честно говоря, с подобными вещами никогда раньше сталкиваться мне не приходилось. Чтобы зампрокурора области оставлял следователя наедине с адвокатом в своем кабинете? Это что-то из разряда театра абсурда.
К сожалению, абсурд этот был досконально установлен проверкой, которую проводила совсем недавно Генпрокуратура. В итоговой справке написано четко: “Адвокат Якубовский Д.О. и следователь Ненахова Е.Н. находились в кабинете Вилкова П.В. около 50 (!) минут, в течение которых Якубовский дважды повторил, что санкцию в порядке ст. 90 УПК РСФСР никто не подпишет”. Статья 90 — это задержание на 10 суток...
Откуда у Якубовского была такая уверенность в поддержке прокуратуры? И ведь главное — она полностью оправдалась.
Продлевать задержание прокуратура не стала: Вилков “скрывался”. Денисов, прокурор области, в суть дела вникать не захотел. И тогда следователь Ненахова решилась на совсем уже безумный поступок: она попыталась предъявить Спиваковскому обвинение в незаконном хранении и сбыте наркотических средств.
Около лобненского изолятора ее уже ждали. Вокруг здания, словно на параде, выстроилось 30 с гаком машин. Это приехали друзья Спиваковского. Была здесь и карета “скорой помощи”, вызванная адвокатами.
Врачи осмотрели Спиваковского прямо в изоляторе. Без всяких анализов, на глазок, мигом нашли ворох недугов: тут и закрытая черепно-мозговая травма, и сотрясение, и кишечная инфекция, и гипертонический криз.
При таких болезнях странно было, как Спиваковский еще остается в живых. Разумеется, проводить следственные действия строго-настрого было запрещено, но следователь не унималась. Врачи ведь эти были не с обычной подстанции “скорой”: из коммерческой службы, 200 долларов час.
Ненахова везет Спиваковского в Склиф. Кортеж из 30 машин следует за ними. Нетрудно догадаться: в Склифе все поставленные диагнозы отметаются. Правда, врачи ведут себя при этом странно. Они выходят куда-то, а вернувшись, объявляют, что никаких документов по Спиваковскому выдавать не будут. Таково, мол, распоряжение главного врача...
Все то время, пока я собирал материалы к этой статье, меня не покидало странное ощущение перевернутости мира. Кто такой Спиваковский? Рядовой коммерсант.
И в то же время мир расстилается перед ним скатертью-самобранкой. Сбегают из кабинетов прокуроры. Закрываются на карантин изоляторы. Исчезают медицинские справки.
Если правда то, что этот человек связан с солнцевской группировкой, получается, не так уж надуман известный анекдот про золотую рыбку. Выходит, все мы, вся страна ходим под солнцевскими?
[Новый русский поймал золотую рыбку и говорит:/- Хочу 600 мерин./- Пожалуйста - отвечает ему рыбка./- хочу дом на Канарах./- Пожалуйста - отвечает ему рыбка./- хочу что бы Солнцевские меня не доставали./- Ты че мужик, я же сама под ними плаваю...-
прим. К.Ру]
Конечно, справки в итоге Ненаховой выдали: она пригрозила, что проведет сейчас выемку, только это мало что уже могло изменить. Срок истекал, и Спиваковского пришлось отпускать, так и не предъявив обвинения.
Он вышел на волю. Уехал на шикарную дачу в Рублево, провожаемый вереницей иномарок. А следователь Ненахова отправилась домой.
Она вместе с СОБРовцами лишь успела зайти в квартиру, как задрожали оконные стекла. На улице прогремел взрыв. Высунулась в окно и обомлела: это горела ее милицейская “пятерка”...
То место, где стояла машина, можно определить без труда и сейчас: от взрыва даже оплавился асфальт. Экспертиза установила: в салон “пятерки” была кинута боевая граната...
Вряд ли Ненахову хотели убивать — преступники наверняка видели, что она вышла из машины. Скорее это была просто угроза. Предупреждение: не суйтесь, дескать, куда не следует. Пошумели, и хватит.
Уже на свободе Спиваковский созвал пресс-конференцию. Рассказал, как его мучили в камере, искололи все руки в поисках вены. Свои злоключения Арнольд Арнольдович назвал провокацией. Намекнул, что страдает за других, за банкиров Суворова с Дремлюгой, которых знал только шапочно, ибо соседствовал дачами.
Версию эту я не раз слышал от друзей Спиваковского. В приватных беседах они объясняют, что владельцы Ступинского комбината считают Арнольда компаньоном сбежавших банкиров. Сначала требовали, чтобы он вернул украденные 10 миллионов. Когда не помогло — “заказали” милиции...
Я не знаю, кто кого “заказывал”. Я знаю лишь, что полкилограмма с гаком наркотиков, которые изъяты уже в ходе всех этих дел, — это слишком большая сумма даже для “заказных” дел. И еще я знаю, что с произволом (если это, конечно, произвол) нельзя в ответ бороться произволом...
Между тем следствие не теряет надежды арестовать Спиваковского вновь. После получения результатов анализов (в моче нашли следы марихуаны) Ненахова все-таки предъявляет Спиваковскому обвинение.
Она вновь отправляется в областную прокуратуру, к зампрокурора Вилкову, но тот не появляется на работе уже несколько дней. (Впоследствии, в ходе проверки Генпрокуратуры, он скажет, будто ездил в командировку в Можайск, но окажется, что никто никуда его не откомандировывал. Он просто пытался избежать неприятной процедуры: так школьники прогуливают уроки, чтобы увильнуть от тяжелой контрольной...)
И еще окажется, что сразу после освобождения Спиваковского Вилков ходил к заместителю Генпрокурора Колмогорову и вновь пытался переправить дело в Москву.
Ситуация заходит в тупик. И если бы не Владимир Устинов, не знаю даже, как обернулось бы дело...
Это еще одно обстоятельство, которое убеждает защитников Спиваковского в том, что дело — “заказное”. “Когда это Генпрокурор лично вмешивался в ход рядовых уголовных дел?” — говорят они.
Как будто машины следователям взрывают каждый день...
Когда-нибудь я напишу, каким образом Устинову стало известно о бесчинствах, творимых его подчиненными. Кто прорвался к нему на прием, попросил навести порядок. Как Генеральный распорядился немедленно вызвать следователя Ненахову.
Хорошо помню, как это было: в тот день я как раз заехал в ГУВД. Главк (особенно следственное управление) гудел, словно растревоженный улей. Даже на памяти ветеранов подобного никогда еще не бывало: чтобы Генпрокурор... лично... рядового следователя...
Устинов внимательно выслушал доклад Ненаховой и тут же распорядился назначить служебную проверку и отстранить областную прокуратуру от надзора за этими делами; он взял их под личный контроль.
Через несколько дней Арнольд Спиваковский был арестован вновь, и с этим уже никто ничего не мог поделать: на этот раз санкцию подписал первый зам Устинова Юрий Бирюков...
Казалось бы, на этом можно было бы ставить точку. Проведенная по указанию Устинова проверка пришла к заключению: Вилкова целесообразно отстранить от занимаемой должности, Денисова, прокурора области, — привлечь к дисциплинарной ответственности. (Попутно выяснилось, что это не первый случай, когда они игнорируют указания Генпрокуратуры: по их вине, например, не был арестован бывший внешний управляющий Ступинского комбината Мулин, находящийся ныне в розыске.) Слетели с должностей начальник Лобненской милиции Змеин вместе со своей замшей Журавлевой.
Но нет, точку в этом деле ставить рано. Война далеко еще не закончилась. Хотя бы потому, что уже после всех указаний Устинова дело это попытались забрать в Следственный комитет МВД под совершенно надуманным предлогом. Прислали даже запрос, и только спешное вмешательство Генпрокуратуры спасло ситуацию.
Все команды сопровождались ссылкой на первого замначальника комитета генерал-лейтенанта Зотова (знаю даже, что Зотов звонил по этому поводу в прокуратуру) — моего давнего героя, личного ставленника знаменитого ныне генерала Орлова...
...А несколько дней назад следователь Ненахова обнаружила за собой “слежку”. Машины “приняли” ее прямо от здания прокуратуры...
Как известно, у античной богини правосудия плотно завязаны глаза. Якобы в целях беспристрастности.
Боюсь, что это не так. Просто с завязанными глазами очень удобно жить. Словно во время солнечного затмения: ничего лишнего не увидишь. Взятку даже — и ту не увидишь: деньги-то не пахнут...
...Уголовное дело против Спиваковского близится к концу. Следствие надеется, что уже летом оно окажется в суде.
А это значит, что основные бои еще впереди. Ведь слишком крупные деньги лежат на кону. И слишком мощные силы стоят за спиной “скромного” замдиректора гостиницы “Пекин”.
Человека, которого одни называют жертвой милицейского произвола, а другие — “казначеем” солнцевской группировки. Группировки, которой, как выясняется, в природе не существует...
Впрочем, это тема уже следующего материала...
(Продолжение в выпуске “МК” от 3 июня.)