"Шпигель": сайт Compromat.Ru является современным виртуальным "магазином самообслуживания"
Оригинал
этого материала
© "Der
Spiegel", 28.01.02, Перевод "Inopressa.Ru",
Фото: "РБК"
Время пожинать плоды
Йорг Р. Меттке
При правлении бывшего сотрудника КГБ Путина сотрудники спецслужб захватывают руководящие посты в российском правительстве. Как и в старые времена, борьба за власть в Кремле и регионах сопровождается грязным приемами со стороны кадровых работников невидимого фронта.
Сейчас страна идет вперед целенаправленно и уверенно. Так предписывает ей президент Владимир Путин. И для содействия такому прогрессивному явлению был открыт современный виртуальный "магазин самообслуживания". Он называется "compromat.ru", имеет свое место в интернете и предлагает сплетни любого рода.
Компромат – слово, издавна принятое в КГБ для обозначения компрометирующего материала из неопределенных, едва поддающихся проверке источников – является оружием власть имущих и в новой России. Его уколы, всегда оскорбительные, больно, иногда смертельно, задевающие честь, исходят из чрева спецслужб. Чаще всего удару из-за угла подвергаются люди, не поддавшиеся на уговоры, те, кто сознательно или по неосторожности проигнорировал предыдущие призывы к "достижению соглашения".
Так, на сайте "compromat.ru" сейчас можно ознакомиться
с мнимыми операциями по кредитным карточкам журналиста Евгения Киселева; возглавляемому им телеканалу ТВ-6 – последнему в стране независимому от государства оппозиционному каналу – независимый суд выписал недавно "свидетельство о смерти".
Если поражающие воображения ресторанные счета еще не вызовут у вас отвращения к "либеральной прессе", то в этой же рубрике
вы сможете посмотреть и порноснимки. На них, как следует из сопроводительного текста, изображен "человек, очень похожий на Киселева", голый среди прочих голых. На вопрос, откуда взялись эти фотографии, работники грязного виртуального фронта отвечают весьма неопределенно: "из подпольного проката".
В этом болоте традиционно царит фирма, чье название состоит из трех букв, уже не КГБ, а ФСБ – сокращенное наименование
Федеральной службы безопасности – наследницы КГБ. "Приватизированное беззаконие и стремление из всего сделать тайну, - говорит бежавший из России сотрудник спецслужб Александр Литвиненко, - определяют сегодня жизнь в нашей стране".
Этот вывод только в одном не соответствует духу времени: приватизация секретных служебных данных, типичная для смутного времени грабительского обогащения и взаимных диффамаций олигархов, завершена. Военные и разведчики, которые еще недавно создавали частные охранные фирмы, возвращаются назад к государственной кормушке, принося с собой информацию на жестком диске.
Впервые это вышло на поверхность почти три года тому назад.
Тогдашний российский генеральный прокурор Юрий Скуратов, который в своих антикоррупционных расследованиях, вероятно, слишком близко подошел к Кремлю, тоже
был сражен ударом ниже пояса. Есть основания полагать, что компрометирующую интимную видеопленку предъявил ему с целью нажима бывший руководитель отдела кадров КГБ, который затем дослужился до секретаря российского Совета безопасности. Когда оказалось, что угрозы не возымели своего действия, по государственному телевидению были показаны постельные сцены.
"Наша государственная безопасность давно опять получила монополию на компромат, -уверяет один из московских экспертов, сотрудник спецслужб, - и у нее имеются полные до краев арсеналы с оружием против каждого". После коллапса КПСС предоставленные сами себе работники спецслужб сумели за десять лет стать "необходимыми во всех сферах жизни". Теперь, при режиме их
старого товарища из Санкт-Петербурга, Путина, "слава Богу, пришло время пожинать плоды".
Результаты уже заметны: если в регионах во время предвыборной кампании появляются неприемлемые для Кремля, но популярные на местах кандидаты, каждый раз своевременно вытаскивается материал, который выключает этих кандидатов из гонки – о якобы скрытых от налоговых органов квартирах, незаявленных зарубежных счетах, присвоенных кредитах и нецелевом расходовании налоговых поступлений.
Тот, кто тем не менее отказывается занять предназначенное ему место в "АО Россия", легко попадает под пресс "диктатуры закона" (Путина). До сих пор самыми знаменитыми жертвами этой "российской заказной юстиции" (как писала газета "Neue Zuericher Zeitung") стали крупные предприниматели
Владимир Гусинский и Борис Березовский, которые своевременно бежали за границу, спасаясь от избирательных действий правосудия.
В особо тяжелых случаях на помощь охотно приходят Генеральная прокуратура и Счетная палата. Несообразительных заботливо предостерегает председатель Счетной палаты
Сергей Степашин – экс-премьер и, как и кремлевский начальник, бывший сотрудник спецслужб из Санкт-Петербурга: "Тот, кто считает моих контролеров простыми бухгалтерами, сильно ошибается".
В ночь на вторник прошлой недели был закрыт телеканал TВ-6, в его аппаратных отключили электричество. "Очередная акция, чтобы заставить замолчать инакомыслящих", - комментирует Игорь Яковенко, генеральный секретарь российского Союза журналистов, который сам находится в "расстрельном списке" Кремля.
Вместо популярных передач TВ-6 в Санкт-Петербурге, на родине Путина, на экранах возник балет "Лебединое озеро" Чайковского. К этому способу заправилы из КГБ прибегали уже в августе 1991 года, когда они, затеяв путч, пытались остановить перестройку Горбачева.
Тогда Запад, прежде всего Германия, выступил с резким протестом. Сейчас федеральный министр культуры Юлиан Нида-Рюмелин, будучи как раз с деловым визитом в Москве, даже в ответ на невинный вопрос о судьбе последнего свободного от государства телеканала заявил совершенно иной протест: "Я думаю, что мы, в первую очередь, хотели поговорить о тех беседах, которые у нас были вчера с моим коллегой
г-ном Швыдким. И я думаю, что вот эти специфические вопросы СМИ сейчас не стоят у нас на повестке дня".
Такое усердное желание не видеть очевидного воодушевляет "строителей" свободного от противоречий, твердо сплоченного вокруг вождя общества: неудобные региональные политики, судя по всему, добровольно сдают свои позиции – как, например,
президент Ингушетии Руслан Аушев, который до самого конца стремился к мирному урегулированию в
соседней Чечне. Никому неизвестные политдилетанты из петербургского окружения Путина, напротив, поднимаются до высших должностей – как, например,
политик городского масштаба Сергей Миронов, который сейчас занимает третий по значению пост в стране: он стал председателем Совета федерации, палаты национальностей.
За безупречное осуществление подобных операций отвечают опытные офицеры спецслужб. Минимум два десятка надежных кадровых работников, которые служили с Путиным в Ленинградском управлении КГБ или позже в ГДР, были меж тем поставлены Кремлем на высокие должности.
Сначала генерал-лейтенанту ФСБ Сергею Иванову поручили реорганизовать российский Совет безопасности, а после этого – министерство обороны. Генералы
Николай Патрушев и Сергей Лебедев встали во главе соответственно внутренней и внешней разведки. Их коллеги Виктор Черкесов и Георгий Полтавченко, тоже получившие генеральские чины в спецслужбах, были отправлены наместниками Путина командовать Центральным и Северо-Западным федеральными округами.
Надзор за стратегическими резервами на случай войны или катастроф достался генерал-полковнику Александру Григорьеву, который в середине семидесятых годов прошел школу ленинградских чекистов. Пятидесятилетний полковник КГБ Николай Бобровский, ровесник Путина, тоже юрист, владеющий немецким языком, по распоряжению кремлевского хозяина поднялся до заместителя министра внутренних дел и начальника криминальной милиции.
Перестановки всегда осуществляются по единому образцу: Андрей Бельянинов, бывший бухгалтер центра КГБ в Восточном Берлине, назначен генеральным директором государственного концерна "Рособоронэкспорт", занимающегося экспортом вооружения. Кремлевский начальник отдела кадров тоже происходит из таинственной кузницы на Неве, как впрочем и заместитель директора налоговой полиции Сергей Веревкин-Рохальский.
Как и начальник личной охраны Путина. И заместитель министра торговли. И командующие Федеральной службой охраны и Службой специальных объектов. И многие, многие другие.
В команду квалифицированных государственных защитников из бывшей столицы России на Балтийском море скоро вольется еще полсотни гражданских питерцев из окружения друзей и знакомых президента. Они особенно успешно плодятся в тепличном климате кремлевской администрации.
Часто они оказываются во главе концернов, партий и научно-исследовательских институтов. В Москве они так же популярны, как к примеру, когда-то в столице ГДР – кадры из Саксонии.
Тон задают "люди в погонах", жалуется один из кремлевских чиновников, который называет себя "реликтом эпохи Ельцина". Такие как он плохо себя чувствуют в канцеляриях "Царенбурга". Говоря по телефону, они из осторожности пользуются кодом, а конфиденциальной информацией обмениваются через торопливо написанные записки, которые, прочитав, сразу уничтожают.
Тайком, на даче, этот чиновник трудится над исследованием, которое когда-нибудь получит название "Захват власти кастой разведчиков". Около 5600 офицеров спецслужб с момента назначения Путина главой правительства в августе 1999 года заняли ключевые посты по всей стране; их "очевидное присутствие в окружении президента" – это лишь "вершина айсберга".
Домогающийся доверия российский президент, кажется, решительно настроен контролировать власть по всей новой России при помощи того ордена, из которого он сам и вышел: там – таково его незыблемое убеждение – работают только самые лучшие.
Критик Кремля Киселев с иронией адресует президенту старую шутку советских времен о переходе оборонного предприятия на гражданскую продукцию, когда вместо детских кроваток с конвейера там снова и снова сходят "калашниковы". У работников спецслужб, которые откомандированы президентом на строительство демократии, конечная продукция получается такого же рода – давно известное "авторитарное общество".
Либерально настроенный беспартийный депутат Госдумы Владимир Рыжков считает, что этот процесс начался давно: "За те два года, что у руля стоит Путин, свободы в России стало меньше".
Вообще-то Путин предпринял многое из того, что достойно уважения: промышленность и предпринимательская деятельность поднимаются на западный уровень, чтобы миллионам россиян, оставшимся с пустыми руками которые при бесцеремонном перераспределении народного достояния при Ельцине, обеспечить достойный уровень жизни и дать им лучшие шансы на будущее.
Кадровая политика Путина ведет к "деспотии бюрократов"
И все же до сих пор цель не оправдывала средств. Новатор в Кремле не понял, что Европа – это больше, чем рыночная экономика плюс компьютеризация, дисциплина и порядок, считает московский профессор философии Алексей Кара-Мурза: "Развитый парламентаризм, многопартийная система, права человека, общественный контроль над действиями исполнительной власти – такого цельного восприятия европейской культуры в действиях нашего президента, к сожалению, не видно".
Это слепое пятно в понимании демократии Владимиром Путиным может частично иметь немецкое происхождение. В ГДР в 1985 году молодой сотрудник КГБ увидел странную социалистическую страну: товарный мир Запада, агитировавший с витрины каждого магазина, валюта врага, которая представляла собой единственные по-настоящему ценные деньги – и каждый вечер из телевизора в его квартиру входил классовый враг.
Немецкие товарищи объясняли ему тогда, что именно поддерживает в стране равновесие, а партию – у власти: "принцип размежевания", изнутри и извне – замаскированный, но тотальный контроль.
Перестройка Горбачева вначале нарушила баланс в Москве, а немного позже вывела внутренний мир ГДР из его шаткого равновесия. Однако, разведчик Путин объяснил себе его крах следующим образом: "смертельная, неизлечимая болезнь – паралич власти".
Горячее пожелание русского патриота вылечить собственное государство и на длительный срок избавить его от этой болезни диктует сегодня Путину внутреннюю политику "недоверия" и широкое "использование известных фигур", считает российский политолог Лилия Шевцова.
Как раз эта кадровая политика, реабилитация "деспотии бюрократов", может оказаться жесточайшей ошибкой, опасается Шевцова: "Российское общество лучше готово к глубоким преобразованиям, чем господствующий класс".