Компромат.Ru ^®

Оригинал этого материала
© "Московские новости", 04.07.2001

Кувейт нам только снится

Нелегальный нефтяной бизнес - главная пружина чеченской войны

Санобар Шерматова

Чеченская нефть изрядно обросла мифами. В них смешались большая политика и рассказы о фантастических доходах нефтяных боссов. За чеченской нефтью тянется длинный шлейф нераскрытых убийств, незаконченных расследований, центральные фигуры которых погибли или временно "легли на дно". Жители Чечни считают, что именно нефть стала причиной конфликтов и войн. Так ли это? Какую роль на самом деле сыграла нефть в драматических событиях на Северном Кавказе?

Дудаев и борьба за сферы влияния

В 1991 году независимая Чечня начиналась под аккомпанемент обещаний Джохара Дудаева, сулившего республике колоссальные богатства, которые даст ей нефть. Но буквально через два-три года чеченцы на митингах уже стали напоминать президенту о планах превращения Чечни в нефтяной Кувейт и "золотых водопроводных кранах" в каждом доме.

К единственной экспортной статье дохода республики было приковано всеобщее внимание, которое усиливалось по мере того, как вспыхивали скандалы. В Лондоне в начале 1993 года были убиты браться Руслан и Назарбек Уциевы, через месяц - в марте - в центре Грозного застрелен помощник вице-премьера Геннадий Санько. Эти убийства связывают с нефтью. Парламентская комиссия представляет депутатам закрытый доклад, из которого следует, что первый вице-премьер Яраги Мамодаев (шеф убитого Санько) и ряд других лиц получали баснословные доходы от продажи нефтепродуктов и утаивали их.

Во времена Дудаева Чечня продает только нефтепродукты, причем лицензии выписывает лично Джохар Дудаев. Схема получения доходов проста: они складываются из разницы цен на бензин, мазут, дизельное топливо на внутреннем и внешнем рынках. К примеру, стоимость одной тонны бензина в Чечне составляла один доллар (5 - 6 рублей), а в Литве его покупали за 150 долларов. До середины 1992 года между странами СНГ не было таможен и таможенных пошлин, и это обстоятельство превращало экспорт нефтепродуктов в поистине золотой бизнес.

К наиболее известным фигурам, "сидевшим" на нефти, относят первого вице-премьера Яраги Мамодаева и директора Арендного завода Адама Албакова. После скандала, связанного с исчезновением 300 миллионов долларов, Мамодаев в начале 1993 года был снят с должности. Он уезжает в Москву и становится яростным оппонентом Дудаева, так же, как и мэр Грозного Беслан Гантамиров. У Гантамирова были свои счеты: в 1992 году он получил 5-процентную лицензию на продажу нефтепродуктов на "нужды города" и реализовал 200 тысяч тонн горючего, однако в следующем году его лишили лицензии.

Большие надежды чеченцев на неф-тяные богатства сменились общим разочарованием: уровень жизни в объявившей себя независимой республике продолжал снижаться, Москва перестала выплачивать зарплату бюджетникам, пенсии и пособия. Все шло к тому, что власть в Грозном должна была пасть - если бы не война.

Война и мирная пауза: 1995 - 1999 годы

Нет свидетельств, указывающих на то, что причиной ввода войск могла стать чеченская нефть. А вот сама Чечня могла иметь отношение к развернувшейся схватке между Россией и США за контроль над будущими маршрутами каспийской нефти. Еще в 1992 году в Турции представители крупнейших западных нефтяных компаний выдвигают идею транспортировки каспийской нефти из Баку через территорию Турции к средиземноморскому порту Джейхан. С этого момента начинается большая игра за каспийскую нефть, поскольку у России свои виды - переориентировать имеющийся трубопровод с тем, чтобы пустить по нему каспийскую нефть с азербайджанских месторождений на Новороссийск. Однако этот маршрут проходит по территории Чечни, лидер которой объявил о полной независимости. Можно допустить, что Москва, ввиду большой нефти, решила "расчистить" мятежную республику, а заодно и наказать строптивого генерала. Во всяком случае, зимой 1996 года Азербайджан и Россия подписывают соглашение о транспортировке каспийской нефти через российскую территорию. Видимо, каспийская нефть повлияла и на решение о выводе войск. В августе 1996 года, когда в Грозном идут бои, президент Государственной нефтяной компании Азербайджана Натиг Алиев заявляет, что обострение ситуации в Чечне приведет к тому, что Азербайджан ускорит работы по строительству альтернативного "западного" маршрута на Супсу, проходящего через Грузию.

Отношения Москвы и Грозного после победы боевиков более чем прохладные. Если что еще их связывает, так это каспийская нефть, которая должна пойти по территории Чечни.

Вот один эпизод, демонстрирующий, насколько важным было для Москвы пустить в строй этот трубопровод. В ноябре 1996 года Москва приглашает Аслана Масхадова провести переговоры по ряду проблем, в том числе о транспортировке каспийской нефти. Масхадов выставляет требование: он приедет в Москву, если будет подписан указ о выводе последних российских частей - 101-й и 205-й бригад. Собраны все необходимые подписи, кроме главы МВД Анатолия Куликова, который наотрез отказывается завизировать это решение. Куликов уезжает в Варшаву, и в ночь с 22 на 23 ноября один из его заместителей ставит подпись под указом. В два часа ночи текст указа факсом поступает в Грозный к Удугову, тот в три часа ночи привозит копию указа Масхадову, а утром прибывший из Москвы самолет увозит на своем борту чеченскую делегацию.

Вопрос с трубопроводом решен, в сентябре 1997 года Россия, Азербайджан и Чечня подписывают договор о транзите каспийской нефти через Новороссийск. Россия получает 15,67 доллара за прокачку тонны нефти, Чечня - 4,57 за "услуги за прокачку". Охраной трубы занимается батальон из 400 человек, руководит им близкий к Масхадову Муса Чалаев. Примерно год стороны выполняют свои обязательства, но с августа 1998 года перестают поступать деньги из Москвы. При этом компания "Транснефть" исправно переводит свою часть "чеченских" выплат (1,27 доллара за тонну) в российский Минфин, который должен приплюсовать к этим деньгам свою долю и расплачиваться с Грозным. Но в Минфине "начинается политика".

Российские долги за "услуги по прокачке нефти" становятся темой переговоров Аслана Масхадова с премьерами Кириенко (во Владикавказе в августе 1998 года) и Примаковым (в Пятигорске в ноябре 1998 года). Примаков даже подписывает распоряжение от 1 декабря 1998 года за N 1689-р с предписанием немедленно оплатить задолженность чеченской стороне, однако оно не было выполнено. 23 января Калюжный (в то время первый замминистра Минтопэнерго) в письме к директору Чечентранснефти Эльдарханову обещает оплатить задолженность до 1 февраля. Но и это обещание остается невыполненным. 4 марта 1999 года Аслан Масхадов в письмах в Минтопэнерго, Минфин и МИД обращает внимание руководителей ведомств на то обстоятельство, что Чечня в течение пяти месяцев прокачивает нефть бесплатно. "Просил бы вас лично вмешаться с целью разрешения этой беспрецедентной ситуации, так как мы уже не в состоянии удерживать надежность и стабильность обоюдовыгодного и политически важного северного маршрута каспийской нефти",- просит он в письмах к адресатам.

Доходит до того, что на совещаниях в Минтопэнерго чеченские представители разъясняют, что ущемляются не только их интересы, но и интересы российских партнеров. Неплатежи дестабилизируют ситуацию вокруг нефтепровода в Чечне, охрана, не получающая заработную плату, компенсирует ее воровством нефти. Безопасность нефтепровода под угрозой. В этой ситуации в выигрыше оказывается конкурентный трубопровод на Супсу, проходящий через территорию Грузии, тем более что он уже на подходе (ввели в строй 17 апреля 1999-го). Глава Минтопэнерго Генералов озабочен, издает указ об оплате, который снова не выполняется.

"Брешь в стене" удается пробить Примакову. 3 апреля он издает распоряжение за N 519, после которого долги частично погашаются. Но к этому времени в республике уже процветает воровство не только транзитной нефти, но и добываемой из скважин. Криминальный бизнес: 1998 - 2001 годы

Так же, как и бизнес на похищениях людей, нефтяной бизнес имеет четко очерченную географию. Полевые командиры, контролирующие свою территорию, начинают захватывать расположенные на ней скважины (см. карту). Это называется "оседлать скважину".

В новом бизнесе наблюдалось четкое разделение труда. Хозяин скважины обычно имел своего человека в правительстве, который ему патронировал ("держал крышу"). Специальная группа охраняла скважину, не подпуская к ней чужих, отбивала ее, если находились другие претенденты. Другую группу составляли "транспортники" - конвоиры, которые отвечали за безопасную доставку нефти. Третья категория - партнеры за пределами Чечни, скупающие нефть и вписывающие ее в схему реализации. Последнее означало, что покупатели легализовывали ворованную нефть и отправляли ее дальше под видом законно добытой.

Самый крупный доход получали покупатели, поскольку они приобретали нефть почти в два раза дешевле ее официальной стоимости, а реализовывали по установившим расценкам. Покупателями выступали люди, представляющие официальные структуры - предприятия Дагнефть (Дагестан), ингушский завод нефтехимических продуктов. Самый низкий заработок был у рабочих, добывающих нефть, - от 10 до 20 процентов ее официальной стоимости. Транспортники имели от 30 до 40 процентов. Тарифы были постоянные: покупатель у скважины приобретал 20-тонную машину за 400 долларов, дорога вместе с конвоем обходилась еще в 600 долларов, а продавал он ее за 1800 долларов. Итого чистый доход с каждого 20-тонного бензовоза составлял примерно 800 долларов.

К осени 1999 года, к моменту прихода федералов, география хищений нефти выглядела следующим образом. Самые крупные Старые промыслы, дававшие в сутки 500 - 600 тонн нефти, контролировали вице-президент Ваха Арсанов и мэр Грозного Леча Дудаев (погиб в январе 2000 года при выходе из окруженного Грозного). Леча Дудаев "сидел" также на скважинах близ Катаямы (пригород Грозного). Арсанов контролировал еще и скважины в районе сел Долинское и Первомайское. В селении Цацан-юрт (мощность скважин - до 300 тонн в сутки) "сидели" люди Шамиля Басаева. Скважины в селе Виноградное принадлежали Радуеву.

"Нефтяная партизанщина", естественно, била по интересам профессиональных нефтяников, которые объединились в Совет нефтяников в 1997 году. В 1999 году они выходили на митинги с требованиями навести порядок в нефтяной отрасли. По распоряжению Масхадова провели несколько операций, даже сжигали бензовозы на территории Дагестана. Но власть была слишком слаба, чтобы бороться с хорошо вооруженными людьми, имеющими "крыши" в среде самой власти.

Ситуация принципиально не изменилась и с приходом федеральных сил. Теперь уже военные стали держать "крышу", нередко занимаясь нелегальным бизнесом совместно со своими противниками - боевиками. Любое упоминание об этом роде "занятий" было под запретом. Табу было нарушено лишь весной 2001 года, и постепенно тайная изнанка военной кампании становилась явной.

Толчком к расследованию незаконного промысла стала реплика о хищениях нефти главы администрации Чечни Ахмеда Кадырова на одном из заседаний Совета безопасности. Выслушав слова Кадырова о процветающем воровстве нефти, Владимир Путин переспросил: "Вы что, хотите сказать, что военные занимаются хищениями нефти"? Кадыров в ответ заявил, что он этого не говорил, но ему непонятно, как караваны бензовозов беспрепятственно проходят через двадцать блокпостов.

Вскоре после разговора Владимир Путин неожиданно прилетел в Чечню, где встретился с главами администраций районов и селений, а затем провел совещание с руководителями силовых ведомств. На совещании президент поставил задачу - до 15 мая покончить с хищениями нефти.

Запущенная вслед за этими событиями операция "Чеченская нефть" сильно напоминала эстрадную борьбу "нанайских мальчиков". Борьбу с хищениями повели те же военные. На территории Чечни, Ингушетии и Северной Осетии задерживались караваны "КАМАЗов" с похищенной нефтью, отбирались подпольные мини-заводы по переработке нефти. Но, как и всякая акция, она носила скорее рекламный характер, на что и указали некоторые главы администраций. Так просто покончить с доходным теневым бизнесом оказалось невозможно. На совещании в правительстве республики 8 мая глава администрации Надтеречного района Ахмад Завгаев назвал госномера сорока трех "КАМАЗов", которые с нефтью проследовали в Ингушетию через поселок Горагорск именно в то время, когда проводилась операция "Чеченская нефть"("МН" писали об этом в N 20 за 2001 год).

Масштабы теневого бизнеса давно выходят за рамки экономики и имеют далеко идущие политические последствия. Наличие такого фактора, как нелегальный бизнес, связывающий военных и боевиков, по сути полностью меняет ситуацию в Чечне. Российские военные (часть верхушки, занятая продажей нефти) оказываются заинтересованными в продолжении войны. Как заявил Руслан Хасбулатов, "если до войны на территории Чечни было около тысячи мини-заводов по нефтеперегонке, то сейчас их стало 4 -5 тысяч". По его словам, "мини-заводы появились даже в его родном селе Толстой-Юрт, хотя раньше этим бизнесом там никто не занимался".

По данным Минтопэнерго Чечни, суточный объем хищений нефти составляет 1500 - 2000 тонн, однако осведомленные люди считают эти цифры заниженными. Но даже если брать за основу официальные данные, то выручка теневиков при обычной цене за литр горючего от 4 до 6 рублей доходит до 10 - 12 миллионов рублей ежесуточно.

Видимо, в окружении президента Путина тоже пришли к мнению, что ключевой проблемой в Чечне являются нелегальные доходы от нефти. 28 мая в Грозном было сообщено, что с хищениями нефти в Чечне будет бороться специально формируемая "нефтяная" милиция.

Зачем "Роснефти" Чеченская нефть?

Этот вопрос возникает не случайно. Масштабы добычи нефти в Чечне несоизмеримо малы по сравнению с теми объемами, которые добывает компания "Роснефть". К примеру, за прошлый год чистый доход "Роснефти" составил около миллиарда долларов. Ответ, видимо, лежит в другой плоскости.

Эксперты по нефти утверждают, что "Роснефть" вместе с правом работы на чеченском участке получила дополнительные квоты на экспорт нефти. Обычно экспортные квоты для компаний составляют треть от добытого, но "Роснефть" уже использовала подобную практику, получив дополнительные квоты после землетрясения на Сахалине. В 2000 году "Роснефть" дополнительно экспортировала за первый и второй кварталы по 150 тысяч тонн нефти. Затем "Роснефть" ненадолго ушла из Чечни из-за того, что Николай Кошман, фактический руководитель Чечни, издал указ о создании нефтяной компании "Грознефть". После снятия Кошмана "Роснефть" снова вернулась, имея за плечами президентский указ о создании АО "Грознефтегаз", в котором контрольный пакет акций принадлежит "Роснефти".

Есть небольшая деталь, прямо указывающая на истинные намерения "Роснефти". Акционирование чечен-ской компании отличалось от общепринятых правил - "Роснефть" взяла себе только добычу, оставив за бортом нефтепереработку. Это и понятно: экспорт нефти приносит быстрый доход, а разрушенные перерабатывающие предприятия потребовали бы больших финансовых вложений. Говорят, что лоббировал интересы "Роснефти" нынешний губернатор Чукотки Роман Абрамович. Интерес Абрамовича видят в том, что "Роснефть" при экспорте нефти будет пользоваться услугами компании "Руником", которой владеет Абрамович. Однако столь выгодное для "Роснефти" решение может привести к большим политическим последствиям. Чечня лишается "локомотива", с помощью которого планировалось поднять разрушенную экономику. Но это же решение оказалось в интересах российского гиганта "Лукойл", который давно захватил традиционные рынки сбыта чеченских нефтепродуктов - Краснодар и Ставрополье - и не допустит возрождения конкурента. Причем бизнес "Лукойла" в этих местах носит специфический характер - в обмен на нефтепродукты компания забирает сельхозпродукцию, которой так богаты эти регионы, и перепродает ее.

Кто победит?

Борьба за чеченскую нефть еще далеко не закончена - сменились только игроки. "Теневики" от нефти дудаевских времен Яраги Мамодаев и Адам Албаков занимаются в России бизнесом. "Ушли" от дел Радуев (арестован в 2000 году), Леча Дудаев. Теперь Москве приходится бороться против российской военной верхушки, патронирующей незаконный бизнес. Результат борьбы "своих со своими" трудно предсказать. Самый радикальный способ решить проблему - вывести войска. Однако первая попытка в мае нынешнего года сократить военное присутствие в этой республике закончилась неудачей, и министр обороны Сергей Иванов был вынужден дать отбой.

Понятно, что военные могут оставаться в республике только при наличии серьезной угрозы стабильности. Потерпев неудачу, Москва пытается "зайти" с другого бока - нейтрализовать руководителей крупных группировок. Видимо, в случае успеха спец-операций власти рассчитывают продолжить вывод войск из Чечни.

Сегодня борьба с "нефтяными" генералами вышла за рамки самой Чечни и захватила жизненно важные интересы российской власти. Искоренение нелегального бизнеса даст шансы на мирное восстановление республики. Поражение же властей в этой борьбе только укрепит позиции "партии войны" - со всеми вытекающими отсюда последствиями.