Компромат.Ru ^®

19.02.2000

Александр Абрамович Добровинский. Начало пути

Александр Хочинский

Александр Абрамович Добровинский (в дальнейшем для сокращения – Д.) родился в 1954 году.

Отец Д., Абрам (не Андрей) Добровинский был уже достаточно пожилой человек, когда его отпрыск появился на свет и, произведя его на свет, сам ушел в мир иной, чтобы не краснеть за те выкрутасы, какие в дальнейшем вытворял его отпрыск.

Что касается достоверной даты рождения Д., то ее не знает точно и он сам. Поскольку родился он в сентябре, а записали его в метрику другим числом (в ноябре того же или в январе следующего года), чтобы в дальнейшем (родители и дедушка по материнской линии были люди далеко смотрящие!) иметь “год в запасе” для избежания воинской повинности.

Итак, уже само рождение г-на Д. началось с аферы, и под этим “славным” знаком пройдет вся его дальнейшая яркая жизнь афериста и прохиндея высшей марки.

Полной информации о Д. не знает он и сам, не говоря уже о других, однако, и то, что о нем известно, уже само по себе рисует картину самоуверенного эгоиста и афериста, не останавливающегося абсолютно ни перед чем, для достижения своего благополучия.

Совершенно не привлекаемая внешность - невысокого роста и толстенького, заставило Д. особое внимание уделить своему имиджу и, особенно, умению держаться среди разного рода публики - министров и бандитов, что помогало ему в дальнейшем “кидать” и тех и других.

Пока Д. тасовался, будучи студентом ВГИК, проучившись несколько курсов, и в дальнейшем, когда в Нью-Йорке работал таксистом, это не имело уж очень большого значения.

Но затем, после нескольких лет, проведенных в Париже и Женеве, у него появился вид преуспевающего клерка: бабочка, костюм, по виду похожий на Хуго Босса или Ральфа Лорена, но сшитый где-то в Сингапуре.

Что везде, а тем более в России, человека встречают по одежке, Д. усвоил очень хорошо.

Однако вернемся к дням, когда Саша поступал во ВГИК.

Папа к тому времени умер. Мама, бывшая балерина, была занята совсем другими интересами. Дедушка, человек в тогдашней Москве достаточно известный, в основном проводил время в местах лишения свободы.

Поэтому Саша выбрал вполне нормальный для него путь: "усыновился" бывшим сокамерником деда, сменил фамилию (затем он будет это проделывать неоднократно) на его - Агаянц, и, воспользовавшись льготой приемного отца, о которой - ниже, стал студентом экономического факультета ВГИК.

Попутно с учебой, он получал на улице Горького навыки спекуляции, общения с милицией и проститутками, с которыми в связи с большой общностью взглядов на жизнь, всегда находил общий язык в прямом и переносном смыслах.

Мама, тем временем, в очередной (из пока - что на сегодняшний день семи или уже восьми) раз вышла замуж и укатила в Париж (Добровинская Люси: 46 27 45 24), откуда уже больше в Россию не вернулась, поскольку постоянно занята похоронами предыдущих мужей и подготовкой к следующему замужеству.

Жизнь у Д. текла в веселье и радости, пока ее не омрачило получение повестки из военкомата, извещающей, что Саше пора отдать долг родине и послужить в армии.

Подобная перспектива не входила в жизненные планы Д., и он выбрал единственно верный для него тогда путь - уехать в Париж к маме, бросив учебу и все, что только можно было бросить тогда.

И хотя в те годы выехать из СССР было практически невозможно, Саше помогли (!).

Может быть, случайным совпадением или, наоборот, объяснением многих темных пятен, из которых сплошь состоит Сашина жизнь, можно считать то, что, как описал в своем бестселлере “Разведка и Кремль” Павел Судоплатов, в 30-е и 40-е годы одним из резидентов советской разведки в Париже был секретарь нашего посольства - Агаянц, оказывавший непосредственную помощь в террористических акциях НКВД.

Совпадений в нашей жизни бывает много, но и дыма без огня не бывает.

Наверное, этим же обстоятельством можно объяснить то, что Саша поступил во ВГИК, ведь именно дети работников НКВД (МГБ, КГБ), как отметил П. Судоплатов в своей книге, имели льготу при поступлении в ВУЗы.

А может быть, просто заплатили за поступление. От денег и тогда не отказывались.

Не просто так, конечно, повезло Д. с отъездом - этот “долг, красный платежом” Саша отрабатывает и сейчас.

Приехав в Париж и сев на мамину шею, которая, в свою очередь, сама находилась на шее очередного супруга, Саша опять понял, что материнское чувство у мамы не очень сильно развито, хотя женщина она и приятная во всех отношениях, поэтому через некоторое время он уехал в Нью-Йорк, где продолжил изучение контактов с людьми, постоянно встречаясь с ними в такси, где он с утра до ночи вкалывал шофером (позже он этот отбытый в ньй - йоркском такси срок объфявил учебой в Гарварде!).

Отъезд в Нью-Йорк был к тому же ускорен некоторыми неприятностями с французским законом, которые у Д. тогда были. Нужно было срочно «сваливать».

Шоферская работа всем устраивала Сашу, но тут скончался очередной супруг мамы Люси, и она сообщила, что в качестве его наследства к ним перешел небольшой, всего на 4-5 столиков парижский ресторанчик “Регаль”.

Кому-то, но не маме Люсе, надо было заниматься ведением этого бизнеса, поэтому Саша взялся за это дело, которое с блеском провалил, поскольку ничем по-настоящему заниматься не хотел и не умел.

Причем, провалил так, как никто не смог бы: превратил ресторанчик в притон и место торговли наркотиками и ворованным, вел двойную бухгалтерию, то есть, совершал самые большие по западным меркам преступления. За что был привлечен к суду, осужден, но сбежал из Франции (в Швейцарию), чтобы не усесться в камеру французской тюрьмы, в спешке избавившись от ресторанчика, продав его в рассрочку своей же официантке - бывшей ленинградке, отбывшей ранее достаточно большой срок в советских тюрьмах (других желающих продолжить преступный бизнес в столь одиозном ресторанчике не нашлось).

Данное обстоятельство - бегство от закона из Франции, между прочим, сыграло ему двойную службу, подтвердив ту непререкаемую истину, что все, что ни делается - делается к лучшему.

С одной стороны, Д. потерял право получения французского гражданства, поскольку единственно для чего его хотела бы видеть французская полиция - так это для того, чтобы посадить в тюрьму или, на худой конец, послать его на “Французские стройки народного хозяйства” - обязать его в течение нескольких лет два-три раза в неделю мести общественные места метлой.

Совершенно очевидно, что в те времена, когда о перестройке не могли догадываться даже гениальные прорицатели и политики, получение иностранного гражданства было заветной мечтой миллионов советских граждан.

А для живущих на Западе - это было просто само собой разумеющимся.

Таким образом, тот факт, что Д. не стал гражданином Франции в течении более чем 15 лет своего проживания там (при маме - гражданке Франции!), можно истолковать только однозначно - с законом у Д. был достаточно серьезный конфликт.

Возможность получить французское гражданство Саше нужно крайне срочно сейчас восстанавливать - ведь случись что (не дай Бог!) с мамой - как получать наследство?

Опишут! Конфискуют! Отнимут!

Поэтому для Д., не надеясь на истечение срока давности преступления, надо опять “сделаться” хорошим для французов, заслужить индульгенцию, а о том, как он этого достигает, мы попробуем догадаться далее...

Но с другой стороны, Сашина тогдашняя сожительница Лена Мозер, бывшая ленинградка и а тогда жительница Франкфурта, предложила ему поехать вместе с ней в Швейцарию, где она работала в женевском Интер Мэритайм Банке (Inter Maritime Bank) личной переводчицей Председателя правления банка, а точнее его полноправного хозяина - г-на Брюса Раппапорта.

Хотя возможно, было и несколько наоборот, что не меняет, впрочем, суть дела - Саша по другим каналам (интересно - по каким!) попал к Раппапорту, а затем уже подтянул Лену к теплому местечку (таковые, несмотря на почтенный возраст, у Раппапорта были).

Так или иначе, но они оба стали работать у Брюсика, как уменьшительно-ласкательно называли Раппапорта его подчиненные.