Теперь в главной роли Прохоров
«Приложение к Потанину», человек, «способный только спускать по €20 млн за пару недель в Куршевеле», и «через гулянки с которым можно было выйти непосредственно на хозяина "Норникеля"»
Оригинал этого материала
© "Финанс", 16.02.2009,
Фото: "Коммерсант", Теперь в главной роли
Олег Анисимов
Сегодня Михаил Прохоров – едва ли не самый раскрученный отечественный бизнесмен.
В то время как его коллеги лихорадочно изыскивают возможности перекредитования,
он покупает на Лазурном берегу за $496 млн самую дорогую виллу в мире и
вкладывает миллионы в развитие биатлона. Благодаря удачному выходу из
«Норильского никеля» незадолго до экономического коллапса Прохоров снискал себе
славу гуру. Владельца группы «Онэксим» осаждают издатели, надеясь получить у
него право на выпуск автобиографии; по мотивам его жизни студия «Централ Партнершип» хочет снять фильм о хозяине $14,1 млрд. Какую же роль в создании
такого состояния сыграли удача, работа других людей и рыночная конъюнктура, а
какую – его качества бизнес-лидера?
Ответ на этот вопрос вовсе не так однозначен, каким кажется на первый взгляд.
Взять хотя бы руководство Михаила Прохорова «Норильским никелем». Вскоре после «куршавельского»
скандала в 2007 году в интервью «Комсомольской правде» Прохоров похвастался, что
при начале его работы в «Норникеле» капитализация компании составляла $1,8 млрд,
а затем превысила $30 млрд. Однако лаврами успешного управленца стоило бы
поделиться с тогдашним гендиректором «Норникеля» Джонсоном Хагажеевым, который
после ухода на выборы Александра Хлопонина более полугода руководил компанией.
Основной его задачей стала как раз реструктуризация «Норникеля», и с ней
управленец справлялся блестяще: по словам Владимира Потанина, если корпорация
начала реструктурироваться при цене $1,2–1,3 млрд, то в конце работы Хагажеева
стоила уже $3–4 млрд.
Конечно, неправильно говорить, что Прохоров пришел на все готовое и просто
воспользовался наработками Хагажеева. В конце концов, каким бы объемным чужой
багаж ни был, без применения собственных идей увеличить капитализацию компании
до тех же $30 млрд невозможно. Однако то, что задумки Хагажеева позволили
гораздо быстрее разобраться в новом для него бизнесе, – факт бесспорный.
Похожая ситуация и со спортивными проектами. В том, что Прохоров любит и
понимает спорт, сомнений нет. Иначе он бы не совершал регулярные 10-километровые
пробежки и не оборудовал рядом со своим рабочим кабинетом в «Норникеле»
мини-спортзал с беговой дорожкой и боксерской грушей. Но любить спорт и
управлять им – разные вещи. Да, в своих интервью и комментариях Прохоров любит
подчеркивать, что именно его стараниями ЦСКА стал лучшим баскетбольным клубом
Европы. Однако рискнем предположить, что основную роль в этом сыграл все же
тогдашний президент ПБК ЦСКА Сергей Кущенко – пожалуй, самый эффективный
спортивный управленец России. Которого Прохоров, к слову, не воспитал сам, а
перекупил из Перми, где Кущенко как раз и сформировался как менеджер и где его «Урал-Грейт»
к тому моменту дважды становился чемпионом России. Ну и, к слову, добиться
звания лучшего баскетбольного клуба Европы ЦСКА наверняка было бы намного
труднее, не получи команда самый большой бюджет среди баскетбольных команд
Старого света (щедрое финансирование инициировал Прохоров, но оформлено оно было
в целом на «Норникель», миноритарии которого не очень поняли, почему они должны
платить за увлечения одного из совладельцев). В биатлоне же, развитием которого
Прохоров активно занимается сегодня, своего Кущенко у него не нашлось. Возможно,
именно из-за отсутствия менеджера подобного калибра и разгорелся огонь
допингового скандала, по итогам которого целый ряд российских биатлонистов могут
отстранить от участия в стартующем в корейском Пьончанге чемпионате мира.
Поражение, обернувшееся победой
Особый разговор – о наделавшем шума выходе
Прохорова в кэш. Да, с учетом приближающегося кризиса эта сделка была проведена
блестяще, но сознательно ли Прохоров избавлялся от бумаг? «Насколько я знаю,
Дерипаска, используя административный ресурс, тогда изрядно продавил Прохорова
на переговорах, – говорит знакомый с их ходом собеседник «Ф.». – Так что
говорить о финансовом гении последнего я бы не стал. Кто же знал, что через
полгода ситуация развернется на 180 градусов».
В этом же свете стоит рассматривать и ситуацию с пут-опционом, который Прохоров
получил у Дерипаски в момент продажи тому ценных бумаг «Норникеля». Согласно
ему, Дерипаска обязывался выкупить у Прохорова 14% акций «Русала» за $7,3 млрд
при наступлении определенных условий. Эти самые условия наступили еще в конце
2008 года, что на фоне стремительно укрепляющегося доллара и серьезно
понизившейся оценки «Русала» многие восприняли как очередное проявление
гениальности Прохорова.
«На самом деле, заключение пут-опциона лоббировал не Прохоров, а как раз
Дерипаска, – говорит источник «Ф.». – Он рассчитывал, что цены на сырье его
компаний будут расти и дальше, что позволило бы ему к концу 2008 года выкупить
пакет Прохорова по очень «вкусной» цене. Получилось же ровно наоборот, что
свидетельствует в первую очередь не о прозорливости Прохорова, а о
катастрофическом просчете Дерипаски».
Выйти из тени
Еще один фактор, который позволил Прохорову стать самым богатым
человеком в России, заключается в том, что классические олигархи, вроде того же
Дерипаски, долгое время воспринимали его не как серьезного противника, а как мачо, способного только спускать по 20 млн евро за пару недель в Куршевеле. До
скандальной истории во Франции Прохоров находился в тени своего партнера по «Норникелю»
Владимира Потанина. Да и сложно было не находиться там, ведь именно Потанин
обеспечил группе процветание.
Весной 1995 года он предложил уникальную схему кредитования правительства под
залог пакетов акций предприятий – так называемые залоговые аукционы, которые
позволили Потанину с Прохоровым приобрести не только «Норильский никель», но и
акции «Сиданко», Новолипецкого металлургического комбината и Северо-Западного
пароходства.
«Долгое время Прохорова рассматривали как приложение к Потанину, как человека,
через гулянки с которым можно выйти непосредственно на хозяина “Норникеля”», –
свидетельствует источник «Ф.». Однако Прохоров никогда не был таким веселым,
белым и пушистым, каким кажется многим сегодня. О том, насколько он жесткий
человек, свидетельствует пример с миноритариями ТГК-4. Прохоров отказывается
выкупать их доли на сумму $500 млн, договоренность о чем была достигнута ранее.
По словам представителя миноритариев, управляющего директора Prosperity Capital
Management Маттиаса Вестмана, во многом благодаря Прохорову ТГК-4 была
классифицирована российским правительством как «естественная монополия» и
стратегическая компания. Что автоматически означает невозможность завершения
выкупа «Онэксимом» акций у миноритариев, поскольку тот владеет своей долей через
предприятие, зарегистрированное на Кипре. «В нашей 12-летней практике
инвестирования в Россию это, возможно, худшее нарушение правил корпоративного
управления, которое мы когда-либо видели», – резюмирует Маттиас Вестман.
Что дальше?
Своевременный выход из «Норникеля» – пока единственная серьезная
удача Михаила Прохорова. Буксует его идея создания горнорудного холдинга на базе
компании «Интергео», для чего у «Интерроса» было приобретено 12 лицензий на
геологоразведку. По словам директора аналитического департамента UBS Алексея
Морозова, чтобы окупить затраты на разработку месторождений, мировые цены на
никель должны превышать $20 тыс. за тонну, в то время как сегодня они упали до
$10 тыс. Наблюдатели не уверены и в целесообразности покупки половины бизнеса
«Ренессанс Капитала» за $500 млн на фоне угрозы длительного отсутствия работы у
инвестбанкиров.
Еще больше вопросов вызывают инвестиции Прохорова в новые медиа – в частности, в
медиагруппу «Живи!». Вложения в нее оценивают в огромную для медиаотрасли сумму
– $100 млн. Например, линейка продуктов под общим названием «Сноб» рассчитана на
успешных молодых профессионалов, зарабатывающих от $10 тыс. в месяц и
позиционирующих себя как высококлассных наемных специалистов. Эксперты в
области медиа встретили проект Прохорова скептически. «Я не вижу здесь
бизнес-модели», – говорит гендиректор агентства Vizeum Михаил Вощинский. По
словам эксперта, рекламодатели прежде всего ориентируются на
социально-демографические параметры аудитории, а у «Сноба» пока с этим плохо.
Это и неудивительно. Трудно ждать внятной концепции продвижения новых медиа от
бизнесмена, который, по его собственным словам, до сих пор не пользуется
компьютером и мобильным телефоном.
Впрочем, что такое $100 млн для человека, состояние которого оценивается в $14,1
млрд? Семечки.