Оригинал
этого материала
© Pragent.ru,
14.01.2009, Фото: "Коммерсант"
Идет охота на соловьев
Владимир Соловьев готовится стать политэмигрантом
Как быстро проходит мирская слава – та, что «глория мунди». Ещё недавно он был у всех на устах, голос его рокотал над Россией, чиновники вжимали голову в плечи, а государственные мужи подбирали живот при его появлении.
Первый соловей в округе -
Я гуляю бесшабашно.
У меня такие слуги,
Что и самому мне страшно.
К оборотням не привыкну -
До того хитры ребятки!
Да и сам я свистну, гикну -
Аж душа уходит в пятки!
А он всё свистел разбойничьим лихим посвистом, аж дух захватывало.
Сутки кряду могу - до упаду,-
Если муза меня посетит.
Не жалел себя, готов был жизнь положить за других.
Вот и голос сорвал - и хриплю, и сиплю.
Ох, я дров нарублю - я себя погублю.
И точно погубил. В момент всё кончилось. Владимир Соловьев объявил в эфире радиостанции «Серебряный дождь», что готовится покинуть Россию – уезжает в Америку, правда, пока всего на месяц. Видимо у него осталось неприятное впечатление от Отечества после публикаций прослушек его телефонных разговоров . Да и слава его как-то в одночасье пожухла и скукожилась. Вернее обратилась в свою противоположность. Но как говаривал Шариков, размышляя по поводу своей располосованной головы, «нам на это смотреть нечего».
Мы - ребята битые,
Тертые, ученые.
Во болотах мытые,
В омутах моченые.
Теперь Владимиру Рудольфовичу надо как-то спасать свое реноме.
Велика Россия, но отступать есть куда – в Соединенные Штаты Америки. Там любят безвинно пострадавших в битвах с системой борцов за демократию. Причём любых, разбираться не станут. В одной американской рецензии на фильм «Анна Каренина» было сказано: «Нормальная реакция русской женщины на советский образ жизни».
«Я вообще весь январь намерен провести в разъездах. У меня там, в Америке, большая программа, беседы с разными людьми. Поэтому… Мы сейчас беседуем с руководством радиостанции о возможности ведения эфиров оттуда – из очень разных мест. По миру собираюсь поколесить, если получится. Но, с другой стороны, вообще есть вопросы. Может быть, я вообще не очень точно веду эфиры? Вот, например, вам интересны те разоблачения, которые я делаю? Все, что я рассказываю, вам интересно или не интересно? Или я бью мимо аудитории? Есть время жизни ведущего, а есть время загнетания, угнетания и загнивания…», – размышлял в эфире телеведущий.
Слова-то какие – «время загнетания, угнетания». Но не удивляйтесь, Владимир Рудольфович известный знаток русского языка, стилист тонкий. Как же он там на чужбине без родной языковой среды будет, сердешный? Как донесет до бездуховных американцев всю красоту смысла словосочетания «время загнетания»? Вот Набоков, думавший с детства на английском, не сдюжил бы. А наш-то справится. В крайнем случае осядет в милой его сердцу Италии.
Зря на нас клевещете,
Умники речистые!
Все путем у нечисти,
Даже совесть чистая.
В начале 90-х Владимир Соловьев уже пытался спрятаться от российских проблем в Америке. Он уехал в штат Алабама преподавать экономику в университете. Переждав в США смутные 90-е, Соловьев вернулся в Россию делать бизнес. И сделал. Теперь он может вернуться в «оплот демократии» не каким-то преподавателем экономики, а политическим диссидентом, преследуемым на Родине. Вот уж погуляет.
Соловей-разбойник главный
Им устроил буйный пир,
А от них был змей трехглавый
И слуга его - вампир.
Пили зелье в черепахах,
Ели бульники,
Танцевали на гробах,
Богохульники.
Над новым своим имиджем Владимир Рудольфович хорошенько поработал. Особенно в последнее время. Ни один радио-эфир не обходится без упоминания того, что журналиста Соловьева преследуют, на него оказывается давление, за ним охотятся чекисты.
Как да во лесу дремучем
Что-нибудь да отчебучим,
Добра молодца прищучим,
Защекочем и замучим!
Просто подарок для Госдепа – «жертва путинского режима», «преследуемый журналист», «обиженный борец за свободу слова»! Не случайно, после инцидента
с краской, одно из первых интервью коллега Соловьева Злобин дал именно Русской службе «Голоса Америки»: «Инцидент произошел. Я думаю, это стало частью общей ситуации, отражением того, что происходит с журналистикой в России, особенно, это касается журналистов, которые занимаются расследованием коррупции в органах правопорядка и в государственных органах. Соловьев, как известно, этим занимается активно»…
Сам Соловьев какие только версии не высказывал: и олигархи то ему мстят, и депутаты Госдумы недовольны и министр транспорта на него обижен. Все они, по его версии, могли быть инициаторами «спланированной акции». А простодушные американцы, как известно, любят факты преследований, засилья полицейского государства и нарушения демократии в России. Уж Владимиру Рудольфовичу есть что рассказать.
В лесных кладовых моих уйма товара,
Два уютных дупла, три пенечка гнилых
После публикации материалов прослушки, Владимир Соловьев в каждом эфире горделиво рассказывал, как поймал чекистов за «одно место»!
Соловей-разбойник тоже
Был не только лыком шит
Вообще-то Соловьеву, если судить по радиоэфирам, нравится всё американское: «А вот в Америке так бы не сделали…», «А вот в Америке за это бы в тюрьму посадили…». И антикризисная программа то у них антикризисней, и свобода слова у них свободней. Родные осины нравятся ему меньше.
В признании достоинств других народов, ничего страшного нет. Даже наоборот. Вспомните Чаадаева. Или Дмитрия Александровича Пригова, наконец: «Ну а татары всё же поприятней – лицом татары поприятней»
Но когда в эфир к Соловьеву приходит Злобин, американский политолог, директор российских и азиатских программ Центра оборонной информации США, соавтор книги «Противостояние. Россия - США», проамериканские настроения ведущих буквально зашкаливают. Прямо слушать тяжело, так они убиваются. Наверное Злобин по доброте сердечной и помог организовать встречи в Америке правдорубу нашему многогрешному в январе будущего года. Ему, видимо, просто страшно было смотреть, как сердешного здесь мордуют.
Из заморского из лесу,
Где и вовсе сущий ад,
Где такие злые бесы,
Что друг друга не едят,
Чтоб творить им совместное
Зло потом,
Поделиться приехали
Опытом.
О чем Соловьев будет рассказывать американским друзьям, предположить несложно. Достаточно прочитать его блог, его сайт, послушать его радиопрограммы. Он буквально лепит образ политического мученика. Впору претендовать на статус политического беженца. То ли еще будет.
Я пока еще только шутю и шалю,
Я пока на себя не похож,
Я обиду стерплю,
но когда я вспылю,
Я дворец подпалю,
подпилю,
развалю
Согласно иммиграционной политике США, человек имеет право просить политического убежища, если предоставит убедительные доказательства того, что он подвергается гонениям, что на Родине он испытывает страх преследования, который может быть основан на расе, национальности, религии, политических взглядах или принадлежности человека к определенной социальной группе. Вот только политическим беженцам там не разгуляться, как в России.
В заколдованных болотах
Там кикиморы живут,-
Защекочут до икоты
И на дно уволокут.
Будь ты конный, будь ты пеший -
Заграбастают,
А уж по лесу - так лешие
И шастают.
Ведущий все это знал и активно собирал «доказательства»: затеял спектакль с прослушками телефонных разговоров, на каждом углу кричал о нападении на него террористов с краскопультами, обещал назвать имена заказчиков «охоты» за Соловьевым. Здесь ведь как в шахматах – если первый ход у тебя, то и позицию, как правило, контролируешь.
В Америке Соловьеву будет хорошо. Но его рассказов из серии «Империя зла-2» вряд ли надолго хватит. Да и «аналитиков» с таким уровнем осмысления мира там достаточно. Если только обратно в Алабаму податься. И рассказывать аборигенам из племён
чокто и
крики, принадлежащих
мускогской группе, о страшной стране за большой водой, где то белая, то зелёная зима и живут шибко злые люди.
И теперь седые люди
Помнят прежние дела:
Билась нечисть грудью в груди
И друг друга извела.
Прекратилися навек
Безобразия.
Ходит в лес человек
Безбоязненно
И не страшно ничуть. Что бы ни рассказывал там Владимир Рудольфович.