Компромат.Ru ®

Читают с 1999 года

Весь сор в одной избе

Библиотека компромата

"Дабл пенетрейшн". Однорукие бандиты и Ксения Собчак

© "GQ", октябрь 2005

Герой нашего времени

Ксения Соколова, фото: Олег Никишин

Рамзан Кадыров впервые демонстрирует журналистам свой арсенал и обучает корреспондента GQ обращаться со "стечкиным"

Подарок от Рамзана Кадырова я получила задолго до личного знакомства с самым молодым в России федеральным чиновником высшего ранга. 7 марта, включив телевизор, я обнаружила там чеченского вице-премьера, рапортующего об уничтожении сепаратиста Масхадова. «Это подарок всем женщинам России к Восьмому марта», — сообщил довольный вице-премьер, указывая в направлении трупа. Как женщина, я оценила жест — таких подарков мне еще не делали. СМИ тоже впечатлились. И немудрено: даже поговорить с таким человеком о погоде — настоящая журналистская удача. Особенно под безоблачным небом над селением Центорой.

«Дабл пенетрейшн»

Чего-чего, а удачи у вашего корреспондента не отнимешь. В Чечню я попала спустя день после того, как компания ABC выдала в эфир интервью журналиста Бабицкого с террористом Басаевым. Напомню, что министр обороны потребовал лишить ABC аккредитации. Последствия министерского демарша я оценила на федеральном блок-посту «Кавказ» на границе Чечни и Ингушетии. Блок-пост — это бетонные заграждения, будка и БТР. Боец в каске тычет миноискателем в кусты, на дороге спит пыльная собака. Вооруженные люди в разномастной форме собирают дань с проезжающих. Ставки невысоки — 10 рублей «жигули», 50 — «газель», 100 — автобус. Но платят все. Человек в камуфляже, наметанным глазом опознав в нас с фотографом представителей прессы, ласково спросил: «Что, ребят, к Басаеву едем?» Мы заверили представителя блок-поста, что едем вовсе даже не к нелегальному Басаеву, а к легитимному Кадырову, причем в гости, что объясняет отсутствие аккредитации МВД. Нам не поверили — а зря. Кадыров действительно пригласил меня в Чечню на встрече в Москве.

«Михалыч, ставь пиво в холодильник, — крикнул в будку федерал, — у нас журналисты ночуют.» И доверительно сообщил: «Если бы я этого Бабицкого встретил, я бы ему кое-что оторвал и кое-куда засунул, потому что нас за него начальство во все места...»

Чтобы не искушать почтенного джентльмена, пришлось развернуться и еще раз въехать в Чечню под видом обычных граждан без блокнотов и пулеметов, которым въезд на территорию проведения контртеррористической операции совершенно не воспрещен — знай плати на блок-постах маленькую денежку. По пыльной дороге, сквозь полузасохшую степь мы двинулись в направлении села Центорой — резиденции кадыровского клана.

Чеченский транзит

«Рамзан стол накрыл. Зачем заставлять ждать хорошего человека?» — так чеченский водитель объясняет свою манеру езды. Как раненные в одно место, мы несемся по однополосному шоссе, ежеминутно норовя угодить под встречный «КамАЗ». Остальные поступают так же — во-первых, какой чеченец не любит быстрой езды, во-вторых, всем хочется попасть домой до темноты. В ночное время по чеченским дорогам ездит только безумец, который давно не получал очередь в бензобак и не заседал в зиндане. Оставив позади город Гудермес, мы тормозим перед шлагбаумом, который стерегут БТР и военные люди с «калашами», в черных майках «Моя Чечня» и «Кадыровский спецназ». Въезд в Центорой охраняется посерьезнее, чем федеральная трасса, — за полтинник тут не проедешь. Над шлагбаумом висит портрет отца Рамзана Ахмат-хаджи Кадырова, взорванного в прошлом году на стадионе в Грозном. Проверив, кто мы и что, бойцы поднимают шлагбаум, и мы оказываемся на улице зажиточного кавказского села, состоящего из основательных краснокирпичных построек. По улицам ходят женщины в длинных юбках, бегают дети, путешествуют сомнамбулические коровы. Вооруженные бойцы окидывают нас подозрительными взглядами: на Кадырова-младшего было несколько покушений. Водитель ставит «Волгу» под навес, где уже имеется внушительный автопарк — черный «хаммер», джип «лексус», два щегольских спортбайка и огромное количество изделий отечественного автопрома типа «Волга» и «жигули». Мы поднимаемся по узкой улочке и входим в большой, мощенный дорогой плиткой двор. Во дворе помещается нарядный гарнитур: деревянный стол, диван и кресла в целлофановой пленке. На столе — блюдо с бараниной, галушки и мед. На диване — заместитель председателя правительства Чеченской Республики Рамзан Ахматович Кадыров. 

В гостях у сказки

«Русские никогда своих законов не соблюдают. Воровали все, а сидит один Ходорковский», — комментирует Рамзан Кадыров рассказ о наших приключениях на алчном блок-посту. Любимец президента Путина, облаченный в желтую майку и зеленые штаны, хитро улыбается и кладет мне в тарелку кусок жирной баранины. Я оглядываю стол в поисках алкоголя — но алкоголя нет, равно как и пепельницы. «Кадыровский спецназ» известен своим исключительно здоровым образом жизни. Журналисты — люди, в общем, наглые, однако чутье подсказывает, что засветить за этим столом пачку «Вог» будет все равно, что прилюдно усесться на ночную вазу. Особенно если ты женщина. Женщинам, похоже, в этом мужском мире вообще не сильно доверяют. Баранину нам носит боец в камуфляже, в то время как другой боец — весьма устрашающего вида — баюкает на громадных руках блондинистого младенца. Девочка удовлетворенно причмокивает. 

«Это кто?» — в полном обалдении спрашиваю я. «Предпоследняя», — отвечает Кадыров. Психоделическая обстановка разъясняется: у 28-летнего отца четыре дочки. Хорошо, что спросила, а то бы с ума сошла, ломая голову, что элита кадыровских спецподразделений, два десятка бойцов его личной охраны, делает среди мячиков, колясок и сиреневых замков. И какие ценные сведения начальник охраны — красивый чеченец со «стечкиным» на боку — пытается почерпнуть из книжки-раскладушки «Лисичка со скалочкой». Мои наблюдения прерывает сура Корана — это звонит рамзановский телефон, свежая серебристая «нокиа». Рамзан удаляется в сопровождении вооруженных людей, я продолжаю исподтишка наблюдать за охранниками, а они в открытую — за мной. 

Про военные моды хорошо написал Лимонов. По его словам, особенно нарядны солдаты нерегулярных армий. Кадыровские бойцы в этом смысле не лишены лоска — камуфляжную форму, как правило иностранную, они сочетают с черными футболками с надписью Versace и ремнем с надписью Ferre или Kenzo. На ногах — отличные ботинки, облегающие щиколотку. На запястьях командиров часы «лонжин», в руках — телефоны «нокиа». Самое модное оружие — пистолет-пулемет Стечкина для уличных боев, его же предпочитает и сам Рамзан. Но правит бал все равно «Калашников» — вещь в смысле моды не менее вечная, чем «шварце кляйне». Наконец возвращается Рамзан с бойцовой кавказской овчаркой. Увидев меня, красивая собака застывает с видом пятиклассницы, которой предлагают что-то нехорошее. Мы удивленно смотрим на пса — потом до меня доходит: овчарка никогда не видела женщин так близко. Пока Рамзан на потребу фотографу возится с собакой, я маленькой камерой снимаю бойцов среди детских колясок. Увы, моя хитрость разоблачена — Кадыров интересуется у охраны, куда смотрели, а у меня — в каком я звании. Отвечаю: «Ни в каком». Рамзан убежденно говорит: «Так не бывает». 

«Все мы федералы»

Когда совсем темнеет, мы выходим на улицу и садимся в новенький черный «лсксус», Рамзан за руль, я — рядом. Кадыров врубает на полную «умца-умца», и мы стартуем так, что у джипа визжат тормоза. 

Здесь у нас будет небольшой продакт-плейсмент. Хотелось бы выразить признательность компании «лексус» за то, что она делает внедорожники, умеющие ездить по отвесным поверхностям со скоростью 100 км/ч. 

Рамзан лихо рулит по совершенно непроездному ландшафту, поглядывая время от времени, как я там — не пристегнулась ли? Но нас тоже голыми руками не возьмешь — мы тоже утопили «лендровер» в английской болотине. Наконец выезжаем на какое-то подобие лесной дороги. При нашем приближении из-под каждого куста, словно тени предков, бесшумно появляются бойцы с автоматами. 

«Это федералы?» — вежливо интересуюсь я. «Все мы тут федералы!» — хохочет Кадыров, подруливая к кирпичному зданию. Это казарма, где обитает Особый полк — элитная часть кадыровской милиции. В ее составе около 12 тысяч человек, многие из которых раньше воевали против русских. Бывшие полевые командиры и боевики не сдались никому, кроме Кадырова, были амнистированы и теперь ведут непримиримую борьбу против сепаратистов по заданию Кремля. Рамзан нажимает на клаксон, и из ворот появляется полковник — приятный седоватый дядька в черной форме. 

«Пульс, давление, настроение?» — интересуется Кадыров. А потом говорит, что спортбайк у полковника пока забрал, потому что нечего гонять по Грозному со скоростью 220. Мы объезжаем еще несколько казарм. Рамзан рассказывает, что это место называется в честь имама Шамиля. Отсюда он с отцом во время первой чеченской ходил по секретной тропе в Ведено, где они скрывались вместе с Басаевым. Шамиля Басаева Рамзан в ту войну уважал, как хорошего воина, а вот имама Шамиля никогда не уважал. 

«Почему?» — удивляюсь я. 

«Шамиль русским сдался. Когда он шел сдаваться, ему Байсангур сказал: «Шамиль, не ходи, надо воевать». Байсангур — герой, я купил его ружье, завтра тебе покажу». 

О том, что сдавшийся имам был принят русскими с почестями и жил в особняке, я знала, а вот про героя Байсангура услышала впервые. Надо было лучше учить историю. 

Однорукие бандиты и Ксения Собчак

Дочки-нематери. Рамзан не хотел сниматься в такой немужественной кампании. Но мы уговорили

Переночевав в домике для гостей, мы отправляемся к Рамзану — завтракать. На столе — что-то вроде кутабов с сыром, сметана и розетки с черной икрой. Кутабы — вкуснейшие, икра пахнет нефтью. Мы не выспались и мутные, зато у хозяина вид бодрый, хотя по ночам ему редко доводится поспать. Ночью у главы спецназа самая работа. 

— Я сегодня в республике за главного, — хлопает себя по коленкам Рамзан, — президент и премьер в отпуск уехали. 

Я предлагаю воспользоваться случаем и издать какой-нибудь полезный закон. 

— Нужен закон, чтобы чеченских боксеров не зажимали. Наших боксеров на турниры не пускают, другие деньги платят — их пускают. 

Я с Фетисовым говорить буду. 

Мне трудно поддержать беседу — я ничего не знаю ни про бокс, ни про Фетисова. Хотя нет, кое-что знаю. 

— В Москве на каждом игральном автомате есть подпись Фетисова — почему-то у нас это лицензирует Госкомспорт. 

— Игральные автоматы — это зло. Люди деньги проигрывают. Надо их в Чечне запретить. Я сегодня буду со старейшинами встречаться — так им и скажу. Запрещать будем. 

— И что, думаете, получится? 

Я на минуту представила неглубокую могилку, где давно покоился бы мэр, например, Москвы, если бы вдруг решил запретить в столице казино. 

— Почему не получится? 

— Это очень доходный бизнес, владельцы могут быть против... 

— А я с ними поговорю. Они сами автоматы уберут, а не уберут — буду лично разбивать. 

Забегая вперед, скажу, что казино в Чечне запретили уже на следующий день. Газеты написали, что запрет — дело рук глубоко законспирированных политтехнологов. 

— В Москве такое невозможно. Нужен закон, юридическая процедура... 

— От Москвы надо подальше держаться. 

— Почему? 

— Соблазнов много. Клубы всякие, наркота. Я вот в клубе однажды был. Там девушкикрасивые, только странные, танцуют, остановиться не могут, как скаковые лошади. Как то так называется. 

— First называется. Говорят, вы там драку устроили? 

— Ай, ничего я не устраивал. Ко мне человек подошел, пьяный, наверное, был, а Умар Джабраилов его бить начал. Но несильно. 

— Это Умар вам посоветовал Ксению Собчак на открытие аквапарка пригласить? 

— Я сам пригласил. Она вообще хорошая. Такую речь сказала — людям понравилась. Только в Москве ведет себя как-то так... 

- Как? 

— Как девчонка. Наглая, шустрая, как маленькая глупая девчонка. 

Четыре маленькие девчонки вышли во двор и рассматривали нас с безопасного расстояния. Рамзан согласился на фото с дочерьми — но попытки придать ему вид счастливого папаши успеха не имели — у чеченцев не принято тискать детей, особенно девочек. 

— Пойдемте, я лучше вам музей покажу. 

«Музеем» называется комната, тде Рамзан хранит коллекцию оружия. Я мало понимаю в клинках и пистолетах, но собрание впечатляет. На стенах — десятки мечей и ножей, на подставках изумительной красоты и изящества старинные ружья, на полках — больше сотни разнокалиберных пистолетов. 

— Оружие в основном именное, — начинает экскурсию Рамзан. — Вот это — моя гордость, ружье Байсангура. Я тебе рассказывал. Там иранские клинки, арбалет есть, пулеметы. 

— А это? — Я осторожно беру а руки заряженный кольт типа «автоматический уравнитель». 

— Это был любимый пистолет Ахмат-хаджи, моего отца. А вот это — оружие Эмира Турчаева, который взорвал отца на стадионе. 

Мы порвали его, как собаку. 

— Можно бестактный вопрос? 

— Тебе все можно. 

— У вас убили отца. Вы потеряли десятки двоюродных и троюродных братьев. После смерти Ахмат-хаджи вы стали главой клана и по вашим законам обязаны отомстить. Кому конкретно вы будете мстить? 

— Того, кого я должен был убить, я уже убил. А тех, кто за ним стоит, буду всех убивать до последнего, пока меня самого не убьют или не посадят. Я буду убивать, пока жив. 

Мы кладем пистолеты на полку и выходим на солнышко. 

Хозяйствующий субъект

Элита "кадыровского" спецназа - командиры самой влиятельной в ЧР силовой структуры

Как-то глупо садиться в «жигули», если рядом новенький «хаммер». Но правило передвижений по Чечне гласит — не привлекай внимания. Поэтому, даже если ты Рамзан Кадыров, ты ездишь как все ребята — на «жигулях» 99-й модели. Спереди и сзади идут несколько автомобилей-клонов — чтобы враг не догадался, какую машину взрывать. Со скоростью 160 км/ч, распугивая коров и «КамАЗы», мы несемся куда-то в сторону гор. За окном — бледные от солнечного света и пыли холмы, на холмах аккуратные домики, за домиками — синее небо. Пейзаж приятный и местами даже напоминает «хриплую охру» Тосканы. Правда, в Тоскане нет блокпостов и по обочинам не бродят бородатые люди с пулеметами. Еще в Тоскане нет нефти. Чеченская нефть — еще недавно основной источник дохода исламской республики Ичкерия — сегодня вся до капли выкачивается «Роснефтью». Популярная прежде стихийная добыча и переработка гражданами черного золота, говорят, прекращена. Не очень понятно, правда, откуда в таком случае берутся «чеченские заправки» — стоящие на обочинах стойки с трехлитровыми банками, на которые изолентой прикручены половинки пластиковых бутылок. В банках — солярка или бензин. Стоит недорого, заливается прямо в бак. 

— Скоро их тут не будет. — Рамзан машет рукой в сторону бабушки, продающей бензин. — У нас нормальные заправки везде строятся. У нас скоро лучше, чем в Москве будет. 

Чтобы было лучше, чем в Москве, нужны две вещи — истребить Басаева и много денег. С Басаевым пока не получается, зато деньги есть. Не ожидая милостей от федерального бюджета, сбором средств занимается ФАК — фонд имени Ахмата Кадырова. Фонд принимает пожертвования от физических и юридических лиц. Судя по количеству имеющихся у фонда средств, Чечня неожиданно стала Меккой для инвесторов. Район, где фонд ведет строительство, выглядит как колхоз-миллионер. Он мало похож на убогую и страшную Чечню, которую мы привыкли наблюдать по телевизору. Хотя телевизионщикам не приходится выискивать декорации. Проехав насквозь город Грозный, я насчитала не более 15 уцелевших зданий. Остальное — груды панелей, сгоревшие остовы и пятиэтажки с дырами от артиллерийских снарядов. В уцелевших фрагментах пятиэтажек живут люди. В некоторые окна вставлены новенькие стеклопакеты, еще обклеенные лентой КВЕ, и от этой ленты мороз продирает по коже. На руинах висят лозунги «В особых условиях восстановления». У Кадырова лозунгов поменьше, зато здания целые. Более того, повсюду ведется масштабное строительство. Рамзан с гордостью демонстрирует отлично налаженное хозяйство. 

— Это дом отдыха для спортсменов. «Терек» будет приезжать. Там — озеро, я в него сорок тысяч мальков запустил. А это текстильный цех, здесь вдовы наших мужчин будут шить военную форму. 

— А у них эту форму будут покупать? — изображаю я знатного маркетингового стратега. 

— Конечно, будут! Ты «Просто Марию» видела? Она там фабрику организовала? Я так же придумал. Сейчас еще на пасеку заедем Пасеке позавидовал бы даже мэр Лужков. 

— Вот уничтожим террористов с ваххабитами, и я буду пчелами заниматься. 

— Почему пчелами? 

— За ними наблюдать интересно. У пчел все устроено как у людей, только жестче. 

Тут посланец пчелиного мира больно ужалил Кадырова в висок — по пальцам будущего пасечника текло слишком много меда. 

Боксерский клуб

Боксерский клуб «Рамзан» — так называется официальная резиденция заместителя председателя правительства Чечни. Это только что отстроенный и отлично охраняемый комплекс с парком и фонтаном. В фонтане купаются дети, по дорожкам бродят десятки вооруженных мужчин, попадаются и обычные посетители. Едва завидев Рамзана, люди достают мобильные телефоны и бросаются фотографировать своею любимца. Мы садимся пить чай с медом за столом прямо на улице. В процессе оказывается, что у нас вовсе не чаепитие, а заседание штаба. 

— Ночью уничтожены трое бандитов из Дагестана, — докладывает уже знакомый мне по ночной вылазке полковник-байкер. 

— Федералы знают? — спрашивает Рамзан. 

- Нет. 

Кадыров достает «нокию». 

— Генерал такой-то? Капитан милиции Кадыров беспокоит... 

Судя по довольной физиономии капитана милиции, проспавшему генералу вставлена качественная шпилька. Пребывая в прекрасном настроении, Рамзан в сопровождении командиров, охраны и меня отправляется обедать. Временный глава Чечни мирно хлебает суп, а я задаю вопросы. 

— А скажите, правда, что вы в Кремль в спортивном костюме ходили? 

За столом становится очень тихо. Похоже, я испортила людям аппетит. 

— Ты передай той журналистской б..., которая это написала, чтобы мне не встречалась. 

— Почему? 

— У меня в тот день отца убили. Я в Москве был, мне Путин позвонил и в Кремль вызвал. 

Если бы твоего отца, не дай бог, убили, ты бы думала, в чем в Кремль пойти? И не спортивный костюм это был, а джинсовый. Это все журналисты наврали. Политковская и другие. Но ничего, Путин с ними разберется. Тут аппетит испортился у меня. 

— С чеченцами Путин уже разобрался. 

— Что бы ты понимала! Путин — красавчик. Он о Чечне думает больше, чем о любой другой республике. Когда отца убили, он лично приезжал, на кладбище ходил. Путин войну остановил. До него ведь как было? Чтобы решать вопросы, нужно было иметь минимум 500 вооружённых людей, длинную бороду и зеленую повязку. 

— У вас сейчас, по-моему, 12 тысяч. 

— Мы порядок наводим — шайтанов в горах уже почти не осталось. 

— А почему Басаева не поймали? 

— Его Березовский финансирует. 

— А зачем Березовскому Басаева финансировать? 

— Потому что он против Путина. А Путина надо пожизненно президентом назначить. 

— С какой целью? 

— Власть твердая нужна. Демократия — это американские выдумки. Во времена наших дедов просто было: читай Коран и живи в исламе, а иначе снесем башку. А теперь есть конституция и закон, вот и живи по закону. 

— А иначе снесете башку? 

— Почему? Ислам — самая мирная религия. Ты фильм «Царство небесное» смотрела? Там был мусульманин — король, который воевал с крестоносцами и пришел брать Иерусалим. У него сил было достаточно, чтобы уничтожить всех в городе, но он отпустил их. А один парень, христианин, спрашивает этого мусульманина: «Что для тебя означает Иерусалим?» А тот отвечает: «Ничего не означает». А потом поднимает с земли крест и кладет его на самое верхнее, хорошее место. Вот такой человек мусульманин. Я этот фильм раз десять смотрел. Дам тебе кассету. 

Материализация чувственных идей

В последний вечер в доме Рамзана Кадырова пролилась моя кровь. Нет, меня никто не резал за любовь к политическим дискуссиям, напротив, угощали деликатесом — сушеным мясом. Отрезая кусок от шмата коричневой баранины, я со всей дури попала ножом по пальцу. Порез был глубокий, из пальца скорее хлестало, чем текло. Я отправилась за помощью, но голова закружилась, так что я обнаружила себя сидящей на кафельном полу санузла. И тут меня осенило. На холодных плитках, с полным ртом крови до меня дошло, что такое подлинная журналистская удача. Я находилась именно в том самом сортире, где предлагал мочить террористов президент моей страны. 

***

Чеченская хроника

Официально война в Чечне окончена.
За время конфликта погибло 160 тысяч человек.

1994. 12 декабря российские войска вторглись в Грозный. Утверждалось, что чеченская операция займет несколько часов. Начинается затяжная локальная война.

1995. Президент Республики Ичкерии Дудаев принял решение о переносе военных действий в Россию. Отряд Басаева захватывает больницу в Буденновске. Условие освобождения 1500 заложников - прекращение войны.

1996. 30 августа генерал Лебедь и Аслан Масхадов подписали Хасавюртовские мирные соглашения.

1999. Отряд Басаева и Хаттаба вторгается в Дагестан. 1 октября начинается вторая война. Президент Масхадов уходит в подполье.

2000. 12 марта Кремль назначает главой Чечни муфтия Ахмата Кадырова.

2004. 9 мая Ахмат Кадыров погибает при взрыве на стадионе в Грозном. Его сын становится вице-премьером ЧР и создает «внутреннюю милицию» - самую мощную в Чечне силовую структуру. Аналитики говорят о политике «чеченизации» конфликта - уничтожении одних чеченцев руками других.

***

Биография

Рамзан Кадыров

Родился 5 октября 1976 года.

Окончил среднюю школу в селе Центорой. 
В 2004 году окончил Махачкалинский институт бизнеса и права.

Мастер спорта по боксу.

В 2000 году возглавил службу безопасности президента Чечни, своего отца Ахмата Кадырова. 9 мая 2004 года, в день гибели Ахмата Кадырова в Грозном, Рамзан Кадыров находился в Москве.

С 10 мая 2004 года вице-премьер Чечни.

Считается что за четыре года Рамзану Кадырову удалось создать самую влиятельную силовую структуру в ЮФО. Численность подразделений «кадыровцев» - внутренней милиции - по официальным данным превышает 12 000 человек. По неофициальным данным - более 35 000.

29 декабря 2004 года указом президента РФ удостоин звания Героя России

18 декабря 2005 года за заслуги «в восстановлении государственной власти» и «личный вклад в дело защиты Отечества» награжден орденом имени Ахмата Кадырова. Женат. Имеет четырех дочерей.

 
Другие материалы раздела:
Герой нашего времени
К юбилею Рамзана

Знаком '+' отмечены подразделы,
а '=>' - ссылки между разделами.


Compromat.Ru ® — зарегистрированный товарный знак. Св. №319929. 18+. compromat2net@gmail.com