Компромат.Ru ®

Читают с 1999 года

Весь сор в одной избе

Библиотека компромата

Менты-оборотни. Бригада

Оригинал этого материала
© "Московский Комсомолец", 29.08.2003

Александр Хинштейн

Часть 4. Час скорпиона

Евгений Максимов: разложение МУРа началось с его назначением

На прошлой неделе Мосгорсуд поставил точку в громком процессе над четырьмя офицерами милиции. Обвинялись они в получении взяток, избиениях, пытках: да много в чем еще, ибо люди эти, по сути, были точно такой же “бригадой”, как и их коллеги из МУРа. 

Поставить-то поставил, только точка оказалась более похожей на вопросительный знак. Гособвинитель просил приговорить главного “героя” — подполковника Михаила Игнатова — к 12 годам. А дали ему всего три. Такие же низкие сроки получили и другие, хотя ни один эпизод обвинения в суде не развалился. 

Я пишу об этом не только потому, что вчера Мосгорпрокуратура направила протест, требуя пересмотреть приговор, который она считает незаслуженно мягким. Но и потому еще, что дело это — очень показательно. Рано или поздно “оборотни” с Петровки тоже предстанут перед судом.

И “оборотни-1”. И “оборотни-2”, схваченные на прошлой неделе. И “оборотни-3”, которые ходят еще на свободе, и о которых вы узнаете только сегодня... 

Да здравствует наш суд, самый гуманный суд в мире!..

Когда я начинал работу на этими материалами, то и представить не мог, с какой быстротой начнут “клонироваться” милицейские “оборотни”. Уже прогремело дело “оборотней-2”. Похоже, не за горами и третьи, и четвертые “оборотни”, и так — до бесконечности, ибо в милиции сегодня на зарплату живут разве что розыскные собаки... 

“Оборотни-2”, схваченные на прошлой неделе, конечно, уступают своим “прародителям” и по мощи, и по размаху. Скорее, они были миниатюрной их копией, и это заставляет задуматься о многом. Если первый арест можно было еще списать на частности (дескать, в семье не без урода), то теперь о случайности и речи не идет. Это не исключение, это — система. Хотя бы еще и потому, что во главе новой банды тоже стоял сотрудник МУРа. 

Алексей Киреев, старший опер 1-го отдела (“заказные” и резонансные убийства), пришел в милицию 9 лет назад. Работал на “земле”: в угрозыске одного из отделений. Славился виртуозностью при “загрузке” наркотиков. Однажды он сумел разом задержать троих граждан, “найдя” у каждого ровно 0,01 грамма героина. Перейдя в МУР, Киреев отточил свое мастерство до абсолютной филигранности. 

И снова задаюсь я все тем же вопросом: разве могли на Петровке не знать, чем занимается этот человек? Вопрос риторический. Конечно, знали. Как знали (и знают наверняка) о делах многих других коммерсантов в милицейских погонах, но по-прежнему предпочитают закрывать глаза. 

Вот и об этой скандальной истории в МУРе тоже стараются не говорить. Вечером 15 мая в ста метрах от ГУВД сотрудники УСБ ГУ МВД по ЦФО задержали замначальника крупнейшего отдела МУРа полковника Б-ского. (Я не называю его фамилии по причинам, о которых вы узнаете чуть позже.)

В тайнике, оборудованном в его “Форде-Эксплорер”, они нашли пистолет-пулемет “Скорпион”, пару десятков патронов и резиновые перчатки. 

“Скорпион” — машина мощная. Когда-то изобрели его для спецназа и разведподразделений, но в последние годы оно было взято на вооружение исключительно наемными убийцами. Киллеры по достоинству оценили миниатюрные размеры оружия и его высокую скорострельность. 

Для чего орденоносный полковник возил в тайнике “Скорпион”? Любовно смазанный маслом, с досланным в патронник патроном. Зачем нужны были ему резиновые перчатки? 

Увы, выяснить это следствие не сумело. На выручку коллеги съехалось все руководство МУРа, и под его напором прокурорским пришлось отступить, хоть поначалу и собирались они отправить полковника за решетку. Сам он, понятно, утверждал, что о “Скорпионе” ничего не знает, а посему его никто даже не стал отстранять от должности...

Если ружье висит на стене — оно обязательно должно выстрелить. Вопрос только: в кого? И почему задержание полковника вызвало в МУРе такую панику, ведь пока сидел он в близлежащем отделении, его соратники до самого рассвета вывозили из кабинетов все лишнее: документы, оружие, деньги. Они очень боялись обысков... 

Обычно подобные вопросы остаются без ответов, но на сей раз мне, кажется, повезло... 

* * *

— Наш последний разговор состоялся весной. В принципе, я уже понимал, к чему идет дело, потому что накануне меня вызвал замначальника МУРа Бабанов [Под этим псевдонимом здесь и далее в статье фигурирует Заместитель начальника МУРа Дмитрий Бажанов- прим. Компромат.Ру]. “Уходи, — сказал он, — это приказ начальника”.

— А как ты думаешь, была в самом деле такая команда? 

— Не исключаю, потому что я пытался поговорить с Трутневым, но он и слушать меня не захотел.

Так вот, о последнем разговоре. Присутствовали на нем Богословский и Енин: два замначальника нашего отдела. Эмоций своих они не скрывали. 

“Ну так что, отдашь нам документы или будешь и дальше ваньку валять?” — спросил Богословский. Я ответил, что вернул им все, что было. 

“Что ж, — сказал Богословский, — ты сам подписал себе смертный приговор. Теперь тебе не жить.” 

Буквально через неделю после этого в машине Богословского находят “Скорпион”. Надежные люди сказали, что этот “ствол” готовился под меня: Богословский должен был передать его киллеру. А еще я узнал о том, что по по месту моего жительства приказано провести оперативную установку. 

Той же ночью я покинул Москву, не сказав никому ни слова. Мне было понятно, что эти люди готовы на все. Для них я — слишком опасный свидетель. 

* * *

Да, этот человек действительно очень опасный свидетель. На протяжении ряда лет он был очевидцем многих преступлений, которые совершали старшие офицеры МУРа. 

Они считали его своим. Доверяли самые сокровенные тайны. Но недаром говорят, что злейшие враги — это бывшие друзья.

Не суть важно, как удалось мне разыскать и разговорить этого человека. Впрочем, он особо и не упирался. Опасность грозит ему, лишь пока он хранит молчание. Убивать заговорившего свидетеля — себе дороже. 

Единственное условие, которое поставил подполковник МУРа, — его фамилия не должна звучать в газете. Не потому, что он боится расправы — это как раз глупо, ведь герои материала вычислят его безо всякого труда. Но у него есть родные, друзья, и моему визави очень не хочется, чтобы они узнали о другой, закулисной стороне его жизни. 

Группировка, к которой был близок подполковник, еще не раскрыта. И лидеры, и участники ее по-прежнему служат в МУРе. 

Именно поэтому я заменил фамилии большинства “Скорпионов” псевдонимами. Впрочем, для ГУСБ МВД истинные их имена тайной не являются. А это значит — гулять на свободе новым “оборотням” осталось недолго...

* * *

— Ты служишь в МУРе давно. Когда, по-твоему, начался здесь этот бардак?

— Ну, МУР — это такая же милиция, и все процессы, которые происходят в системе, не могли обойти нас стороной. 

Другой вопрос, что пока МУРом командовал Голованов, многие боялись действовать в открытую.

Настоящий развал начался с приходом Максимова. Он открыл все шлюзы — и понеслось. “Заказы”, “липа”, “крыши”. (Ранее я уже упоминал, что возглавлявший в 2000—2001 годах МУР Евгений Максимов находился в близких отношениях с бандой Лысакова-Самолкина и не прекратил общения с ними и после отставки. — А. Х.)

Я почувствовал это даже на примере своего отдела. Максимов поставил к нам нового начальника — Петухова. Я тогда уже был начальником отделения: занимался отработкой экономической подоплеки тяжких преступлений. Естественно, Петухову сподручнее было решать свои “вопросы” через меня. 

Неоднократно он приказывал мне закрывать фирмы, которые “заказывали” его друзья, вешать убийства на невиновных. Я сопротивлялся, и на этой почве у нас начались конфликты. В итоге Петухов стал задействовать моих подчиненных у меня за спиной. Я устроил скандал. 

— Скандал? Но он ведь начальник отдела? 

— А я — начальник отделения, и со мной тоже надо считаться. Как я могу командовать людьми при таком отношении? 

Ну а кроме того, я ведь знал, для чего все делается. Скажем, он приказал моим ребятам опечатать подпольное китайское казино. Потом — какой-то магазин. Материалов было собрано с избытком, но вскоре и казино, и магазин открылись вновь. Неужели за красивые глаза? 

Только эта история получила широкую огласку. Петухова убрали. Он отсиделся в МВД, а совсем недавно вернулся назад. Стал... замначальника МУРа. Люди стонут: “заказ” за “заказом”. 

— И вместо Петухова начальником отдела стал... 

— Полковник Ильинский. [Под этим псевдонимом здесь и далее в статье фигурирует подчиненный Дмитрия Бажанова Вячеслав Ильин- прим. Компромат.Ру].  Поначалу я был этому очень рад. Тогда я искренне считал себя членом единой команды. 

— Кто входил в эту команду? 

— Ильинский, его заместители Богословский и Енин. Замначальника МУРа Бабанов — наш куратор. Я. Ну и еще несколько оперов. 

Мы работали вместе много лет, дружили семьями. Казалось, теперь-то, после травли Максимова (а мы считались людьми Голованова), наступит нормальная жизнь. 

Буквально через неделю после назначения я пришел к Ильинскому. Давай, говорю, работать по-новому. Зачем заниматься откровенными “шкурняками”, если можно зарабатывать деньги, не преступая закон. 

— То есть до этого зарабатывали вы одними “шкурняками?” 

— Скажем так: по-разному. Одни “крышевали” коммерсантов. Другие имели бизнес. Кто-то наверняка и бандитов выпускал, и со следствием вопросы решал. Знаешь, друг друга в свои дела посвящать у нас было не принято. 

— Однако мы отвлеклись. 

— Отвлеклись, да... Схема, которую я предложил Ильинскому, давно вызревала у меня в голове. Я заметил странную закономерность. Как только убивают какого-нибудь бизнесмена средней руки, компаньоны, да и просто бандиты растаскивают его имущество буквально за месяц, и родственники остаются с носом. Большинство коммерсантов не записывают акции и предприятия на себя. Допустим, глава “Интерсвязьбанка” Беков. Когда он погиб, оказалось, что формально владел лишь 4% своего банка. 

Давай, — говорю я Ильинскому, — влезем в эту схему. Допустим, происходит убийство. Сразу арестовываем все имущество покойного, отсекаем бандитов и возвращаем родственникам наследство. Понятно, не бесплатно... Всем моя идея очень понравилась. Вскоре она заработала. 

— Ты можешь назвать какие-то конкретные примеры? 

— Если можно — без примеров... Но это были не единичные случаи. Деньги выходили приличные: и 50, и 100 тысяч баксов. Правда, мы никогда не навязывали людям ставки. Сколько дадут — столько дадут. 

— Как распределялись эти деньги? 

— Половина уходила непосредственным исполнителям. Половина — руководству: Ильинскому, Енину, Богословскому, Бабанову. 

— Это была единственная коммерческая схема? 

— Нет, были и другие. Я не хочу конкретизировать, но касались они защиты бизнеса. У всех ведь есть знакомые, каждому нужна поддержка. 

— Точнее “крыша”.

— Можно и так. Скажем, конкуренты пытаются у кого-то отобрать бизнес. Ситуация искусственно подтягивается под разработку какого-нибудь убийства, имущество арестовывается. 

— Иными словами, под оперативную разработку можно подвести все что угодно? 

— Чем мои бывшие друзья активно и пользуются. Закрывают какой-нибудь склад или фирму — якобы разрабатывают владельцев. А потом за открытие берут деньги. 

Но вернусь к тому, с чего начал: к помощи родственникам убитых. По такой схеме мы проработали где-то полгода, но потом пошли недовольства. Аппетиты у начальства росли, они постоянно требовали увеличения ставок. Я объяснял, что людей нельзя прессовать, ведь выполняем мы в конце концов благородную миссию, однако меня никто не слушал. 

С этого и начались разлады в нашей команде. Дальнейшая череда событий лишь усугубила их. Расскажу по порядку. 

В конце прошлого года в Москве убивают совладельца нескольких таможенных терминалов. В его офисе мы находим черную кассу, двойную бухгалтерию: поддельные печати, левые декларации. Прямо на месте задерживаем три машины с контрабандой. 

Хозяин терминалов с ходу предложил мне 50 тысяч долларов взятки. Когда я отказался, он вышел на Енина, и дело у меня забрали. 

— Ты хочешь сказать, что взятку вместо тебя получил Енин? 

— Это и не скрывалось. После встречи, на которой присутствовали владелец терминалов, Енин и один генерал МВД, он приехал окрыленным. 

Мы сейчас деньги возьмем, — заявил Енин. — А с Нового года он вместе с генералом этим откроет банк и ежемесячно будут платить 10%. (Безусловно, мне известно имя этого генерала МВД, однако называть его — рано: можно сорвать всю оперативную работу, ибо генерал, среди прочего, был одним из активнейших покровителей “оборотней-1”. — А.Х.)

Тут сыграло и еще одно обстоятельство. Дело в том, что “крышей” этих терминалов был известный авторитет Шакро. А Енин, в свою очередь, находился с Шакро в давней близости. В МУРе все знали: если у кого-то украли на улице сумку, достаточно прийти к Енину, и документы вернут, ведь Шакро контролировал именно грузинские уличные группировки. Более того, он совместно с дядей Шакро владеет рестораном у метро “Спортивная”. Даже когда Енину дали подполковника, он, не таясь, устроил там банкет.

* * *

У журналиста (как и у следователя) есть неписаное правило. Нельзя доверять обиженным. Эмоции и жажда мести — плохие поводыри. 

Почему же я верю рассказу подполковника? Да потому, что практически все, о чем он говорит, в разных подробностях подтверждали мне совсем другие, не знакомые даже с ним люди. 

Вот и о странных делах Сергея Енина задолго до подполковника поведал мне знакомый следователь из Дорогомиловской прокуратуры. 

Прошлым летом он вел дело об убийстве Тенгиза Кардавы, брата вора в законе Вахо Сухумского. Среди прочего заинтересовался и тем самым рестораном близ метро “Спортивная”: были данные, что в этом заведении имели свой интерес грузинские воры. 

Следователь выслал на место прикомандированных к бригаде оперов, но не успели они приступить к работе, как в ресторан примчался Енин. “Если сейчас же не уберетесь, — пообещал он, — всех уволю и посажу”.

Правда, с приездом прокуратуры Енин исчез. Ресторан обыскивали без него. Оно и к лучшему, ибо в сейфе обнаружились документы убитого Кардавы, и это было уже серьезной зацепкой. 

“Я вызвал на допрос директора ресторана, — рассказывал мой товарищ. — Вел он себя вызывающе. Заявил, что за спиной у него вся Петровка, и показал удостоверение внештатного сотрудника МУРа, выписанное в отделе Енина-Ильинского. Когда я позвонил Енину, тот объяснил, что это его агент”. 

Такие удостоверения моему следователю доведется увидеть еще не раз. Все эти грузины числились якобы агентами у Енина. 

Очень удобная схема. Она позволяет легально, без какой-либо опаски “крышевать” даже самых отъявленных бандитов. И попробуй что-нибудь возрази. Агент — это святое. Потому-то рассчитывать на помощь МУРа в этом деле прокуратуре не приходилось. “Извини, — честно ответили знакомые сыщики, — Енин запретил нам сюда соваться”. И шепнули, что глава банка, где числился вице-президентом Кардава, побывал у замначальника МУРа Бабанова, и врученная им пачка аргументов произвела на того глубокое впечатление. 

А вскоре прикомандированные к прокуратуре опера были вызваны в МУР, где им сказали, что не стоит выказывать излишнюю ретивость. У вас и без того, мол, масса “висяков”.

* * *

— Вторым звонком надвигающейся войны стало убийство проректора института тонких химических технологий Французова. Этим делом занимался я. Очень быстро сумел докопаться до махинаций. Французов строил жилой дом, а один из инвесторов был членом солнцевской ОПГ. Поначалу работа шла активно: обыски, экспертизы. И вдруг — резкий спад. Почему? 

— Почему? 

— Да потому, что с руководством отдела кто-то сумел договориться. Я понял, что меня просто используют в роли пушечного мяса. Разрабатываю схемы, рою носом землю, а за счет моих результатов люди получают деньги. Грубо говоря, “крысятничают”. Ну, я и не сдержался. Сказал все, что думаю. 

К этому моменту, впрочем, отношения в отделе серьезно накалились. Верхушка нашей бывшей команды отгородилась от всех и чужими руками принялась загребать жар. 

— Сотрудники твоего отдела рассказывали мне о многих странностях, которые творились в это время. Скажем, о том, что руководство запретило им работать по курганской ОПГ.

— И это было. Вплоть до того, что люди выезжают на задержание киллера. Уже сидят в засаде, и вдруг звонок Ильинского: немедленно возвращайтесь, сдавайте оружие. 

Коммерция поглотила все. Если раньше и бывший начальник отдела, и даже Голованов контролировали дела, выезжали в штабы, то теперь никто и задницу от стула бесплатно не оторвет. 

Даже когда ловишь кого-то за руку, руководство закрывает на это глаза. Допустим, было убийство Павла Щербакова — сына главного профсоюзника. Он владел акциями Таганрогского металлургического комбината и завода “Красный котельщик”. Мы установили, что его компаньон переводил крупные суммы в один банк и оттуда деньги уходили за рубеж. 

Понятно, надо было проверить эти переводы: не в них ли причина убийства? Начинаем окружать этот банк. И вдруг я узнаю, что банкиры заплатили 25 тысяч долларов Садакову, одному из сотрудников моего отделения, и тот отдал им все документы. Утечка приводит к срыву операции. 

Прихожу к Ильинскому, рассказываю. “Ну, если так, — отвечает он, — готовь его к увольнению”. Однако разом появляется Енин: не трогай. В итоге Садаков служит до сих пор. А взятые им деньги, как оказалось, ушли Енину. 

— Руководство МУРа и ГУВД знало о том, что происходит в вашем отделе? 

— Но разве это творилось только у нас? МУР прогнил насквозь, не замечать это было невозможно. Выходит, всех такое положение устраивало. 

— Все, что ты говоришь, — это, так сказать, прелюдия. В чем была причина окончательного вашего разрыва? 

— Причина опять-таки в деньгах. Осенью 2000 года расстреляли заместителя гендиректора компании “Ямбурггаздобыча” Филиппова. Вскоре выяснилось, что Филиппов занимался поиском денег, украденных прежним руководством. В итоге он нашел примерно 12 миллионов долларов, но как только эти деньги вернулись в Россию, новое руководство тут же вывело их за рубеж. То есть Филиппова банально “кинули”. 

В его кабинете мы нашли схему последнего увода денег. Очевидно, он продолжал вести расследование, но теперь уже самостоятельно. И это, скорее всего, и стало мотивом убийства. 

Начинаем раскручивать. Находим банковские документы, из которых видно, что миллионы действительно ушли за рубеж. Ревизия дает заключение: деньги украдены. 

— Выходит, против руководства “ЯГД” надо возбуждать дело? 

— Совершенно верно. К сожалению, гендиректор компании — основной подозреваемый — имел за спиной серьезную поддержку. Дело, которое велось в прокуратуре Западного округа, развалили. Нам связали руки. 

Однако до тех пор, пока существовали документы, доказывающие хищения, этот человек не мог чувствовать себя в безопасности. Было их три комплекта. Один — в “ЯГД”. Второй — у следователя, которая передала его тоже в компанию, после чего уволилась. А вот третий — был у меня. 

Много раз эти бумаги пытались отобрать, вскрывали даже сейф, но я надежно спрятал их, понимая, что рано или поздно они пригодятся.

Проходит два года. Осенью вызывают меня Ильинский, Богословский и Енин: не пора ли, мол, вернуться к этому делу? И осторожно так спрашивают: документы еще у тебя? Я сразу понял, где зарыта собака, и ответил уклончиво. Дескать, какие-то бумаги есть, а какие — не помню.

— Объясни, что тебя насторожило в словах начальства? 

— Мне с самого начала было ясно, что никакого дела реанимировать они не собираются. Их интересуют только документы, потому что главный подозреваемый стал уже заметной фигурой в “Газпроме” [Судя по всему, здесь имеется в виду нынешний заместитель Миллера Александр Ананенков - прим. Компромат.Ру]. То ли он сам решил избавиться от улик, то ли конкуренты искали компромат...

Так или иначе, документы из меня стали выбивать любыми путями. Сначала Ильинский сказал, что я должен их вернуть, потому что такую команду дал Трутнев. На другой день Бабанов заявил, что приказ отдал уже, оказывается, не Трутнев, а лично Пронин. 

Но я продолжал “включать дурака”. Мол, все документы были в прокуратуре, а у меня осталась какая-то чепуха. 

— Они в это верили? 

— Пару месяцев я ситуацию тянул, пока в январе не убедился, что от меня просто так не отстанут. В общем, отобрал я часть бумаг — мелочевку всякую — и отнес Ильину. Тот, радостный, тут же сел в машину с Бабановым и куда-то уехал. 

А я пошел искать себе новое место, потому что работать с этими людьми было уже невозможно... Вечером возвращаюсь в МУР. В кабинете у Богословского горит свет. Захожу, у него на столе — пачки долларов, уже поделенные на четыре кучки. На глаз минимум тысяч семьдесят. 

Он, ясно, заволновался. “Только что, — говорит, — машину продал”. Я в ответ лишь усмехнулся: “Видно, машина была у вас на четверых”.

— Когда вскрылся твой обман? 

— Недели через две. Вызвали меня все четверо и давай кричать: “Ты что нам за х...ню подсунул?” — “Вы о чем? Отдал все, что было”. “Ладно, — говорят, — с тобой все понятно”.

С этого дня неприязнь наша переросла в настоящую войну. Сначала они попытались возбудить против меня уголовное дело якобы за сокрытие; не вышло. Потом — провели переаттестацию и влепили несоответствие. А попутно то и дело уговаривали, стращали: отдай документы. Когда убедились, что ничего не выйдет, перешли от угроз к действию. 

Остальное ты уже знаешь... 

* * *

А что я, собственно, знаю? Что легендарный, прославленный МУР превратился сегодня в гигантскую коммерческую структуру? Что о подвигах его впору писать уже учебники не по криминалистике, а по экономике? 

Это известно, наверное, уже каждому. И только руководство Петровки невинно хлопает глазами. Оно, оказывается, все эти годы жило в полном неведении. 

“У нас работает 790 человек, — уверял меня начальник МУРа Виктор Трутнев. — Контролировать каждого я не в состоянии”. 

И про муровский фонд, который специально, чтобы получать “откаты” и дань, организовали “оборотни”, Трутнев тоже ничего не знал, хоть люди эти регулярно и подкидывали ветеранам крохи с барского стола. 

Я, правда, не успел спросить его о другом, аналогичном фонде (социальной защиты сотрудников милиции), созданном “оборотнями-2”: Трутнева сняли прежде, чем ГУСБ разгромило ореховско-милицейскую банду во главе с капитаном МУРа Киреевым. Но вряд ли ответ был бы другим. Вокруг Петровки столько фондов. За всеми не уследишь...

...Идея легальных милицейских “крыш” не нова. Первым всю привлекательность их оценил еще в бытность свою начальником московского РУОПа Владимир Рушайло. Крупнейшие банки, предприятия, фирмы в очередь вставали, дабы внести посильную лепту в “борьбу с оргпреступностью”. За это гарантировалась им неприкосновенность и помощь в разрешении любых проблем. 

Сегодня при МУРе существует почти десяток фондов. В том числе и некий фонд содействия оперативным службам милиции. 

Только из попавших в мое распоряжение документов следует, что за первый квартал текущего года на счет этого фонда было перечислено свыше 200 тысяч долларов. Плательщики — самые разные фирмы и банки (в том числе, кстати, и знаменитый ныне банк “Авангард”, где держали свои сбережения “оборотни” из МУРа). 

Но вот что удивительно: в графе “назначение платежа” абсолютное большинство доброхотов (ООО “Албес-М”, ООО “Спецстрой-Т”, ООО “Фирма “Маста”) указывают одну и ту же причину: “благотворительный вклад по письму №3/333”. 

Мне удалось найти черновик этого письма, вышедшего из стен МУРа. В нем содержится просьба “изыскать возможности по материальной поддержке празднования юбилея уголовного розыска”. И готовил его... начальник МУРа Виктор Трутнев. Правда, адресовано оно почему-то гендиректору фирмы “Альпина-Трейд”. 

Что это значит? Очень просто. Под одним и тем же номером с Петровки рассылались письма разным коммерсантам, что уже само по себе делает их (письма) незаконными. А потом деньги эти обналичивались и снимались со счета в Сбербанке. Получала их всякий раз никому неизвестная гражданка Харатова. “Цель расхода: благотворительность” — написано в банковских чеках (каждый — минимум на 100 тысяч рублей). 

Это более чем странно, ведь обычно фонды, которые создаются действительно для благотворительных целей, перечисляют средства на вполне конкретные цели. Даже в бумагах рушайловского фонда все было указано четко: банкеты, цветы, подарки. Здесь же — одно только слово “благотворительность”. И пойди отыщи теперь эти тысячи... 

Конечно, лучше было бы не терзаться в догадках, а спросить обо всем напрямую у полковника Трутнева. Но увы: после ареста “оборотней” он был снят с должности. Так распорядился министр, потому что руководство ГУВД как раз стояло за Трутнева горой...

* * *

Даже в рамки четырех газетных полос невозможно уместить всю мерзость и грязь, которая собралась на Петровке в последние годы. 

Не случайно после ареста “оборотней”, когда МУР целиком был выведен за штат, трое из пяти заместителей начальника обратно уже не вернулись. И не по своей воле.

Кровавый бизнес 5-го, лысаково-самолкинского отдела. Подвиги 1-го, “заказного” отдела, в полной мере отражающие его название. 

Многим генералам хотелось бы сегодня представить эти скандальные дела как отдельные “недостатки”: дескать, и на солнце есть пятна. Нет, это не пятна, это звенья единой цепи, и, если бы не решимость ГУСБ, возможно, и герои моих полос гуляли бы до сих пор на свободе, ибо честь мундира давно уже заменила в милиции честь офицерскую.

Наглядное тому подтверждение — ситуация вокруг 7-го, противоугонного отдела МУРа. В предыдущих материалах я краем бока касался уже этого самого коррупционного подразделения Петровки, под “крышей” которого действуют почти все группировки автомобильных воров. Примеров масса.

Скажем, в апреле нынешнего года сыщики из УВД Восточного округа задержали четыре похищенные иномарки, но после вмешательства МУРа все они ушли обратно, в подмосковные гаражи, где под надзором 7-го отдела отстаиваются угнанные автомобили. 

Другой недавний инцидент: в районе Лефортово сотрудники ДПС задержали угнанный “Ленд-Краузер”. Доставили в ОВД “Жулебино” (по месту угона), однако туда приехали офицеры 7-го отдела, и джип бесследно исчез. Взамен, чтобы не портить статистику, муровцы отдали “земле” похищенную в том же районе “десятку”.

А сколько было случаев, когда самих же борцов с угонами ловили на ворованных машинах? Про налаженную в этом отделе систему поборов, когда дорогие иномарки возвращаются владельцам лишь после выплаты 15—20 тысяч “премиальных”, я уж не говорю... 

Весной 7-й отдел в полном составе был выведен за штат. Начальника Александра Скоморина и его заместителя Андрея Долженкова сняли с должности. Но вовсе не затем, чтобы навести наконец здесь порядок. Просто нужно было освободить места для ставленников “оборотней”... 

Вывод за штат — гениальная штука, придуманная чиновниками, которые больше всего боятся ответственности и шума. И не подкопаешься: хоть и концы в воду, но формально-то — меры приняты. 

По-хорошему, конечно, после скандала с “оборотнями” следовало бы уволить не один десяток человек, благо большинство беспредельщиков начальству известно. Теперь же их просто выводят из-под удара, позволяют перевестись в другие милицейские службы, и, если завтра этих людей арестуют, МУР будет как бы уже ни при чем...

“МУР умирает, — сказал мне один старый опер, — Когда нас заставляют заниматься “заказами”... Когда все управление поднимают по тревоге, чтобы найти украденный из галереи начальников МУРа портрет Купцова, и не находят, это уже не МУР”.

Эти строки я писал три года назад, в эпоху Швидкина и Максимова. За эти три года по всем биологическим законам МУР должен был бы давно уже умереть, ибо все, что описывал я тогда, — ничто в сравнении с тем, что мы знаем сегодня. 

И тем не менее МУР живет. Путь к смерти порой оказывается длиннее даже, чем жизнь.

Он не умрет до тех пор, пока останется здесь хотя бы один честный сыщик, достойный своих предшественников. Но их еще, по счастью, гораздо больше. И будет еще больше, потому что месяц назад вернулся на Петровку генерал Голованов — человек, фанатично и бескорыстно преданный своему делу. 

А это значит — не все еще потеряно. Час “Скорпиона” близится к концу. И если не мы, то хотя бы наши дети без издевки станут произносить знаменитую фразу бандита Ложкина:

“МУР есть МУР”...

 


Compromat.Ru ® — зарегистрированный товарный знак. Св. №319929. 18+. info@compromat.ru