Туркменбаши лично распорядился: "До 13 лет – детство, до 25 – подростковый возраст, до 37 – юность"
Оригинал
этого материала
© "Еженедельный
журнал", 27.05.2002, Фото: "Новая
газета"
Кризис среднего возраста
Лев Рубинштейн
Последние годы брежневского правления некоторые называли эпохой геронтократии. По праздникам на Мавзолей вскарабкивалась компания старперов в шляпах-пирожках с одинаково никакими выражениями лиц. Они синхронно помавали ручками, то ли приветствуя вверенный им народ, то ли прощаясь с жизнью. Понятно, что под них подстраивались и все общественно-государственные представления об уме, о здоровье, о возрасте. В какой-то момент многие стали замечать, что дикторы радио стали как-то не очень отчетливо произносить слова, мямлить и пришепетывать. В литературе и кино появился новый тип главных героев: немолодые, пожившие, опытные, но при этом всякую минуту готовые как на гражданские, так и на любовные подвиги. Это была узаконенная пожилая молодежь. Средний возраст советских людей все возрастал и возрастал, покуда его законодатели один за другим (вынужденные подчиниться безжалостному закону природы) не освободили место на Мавзолее. Потом началась другая история и другой средний возраст.
Это в России. А на востоке бывшей империи, в солнечном Туркменистане средний возраст граждан растет прямо пропорционально росту народной любви к обожаемому Сапармураду Ниязову. Впрочем, для определения среднего возраста туркмен не понадобились никакие социологические изыскания. Зачем трудиться и тратиться, когда результат известен? А потому Туркменбаши лично распорядился насчет того, какой возраст каким надо считать. До 13 лет – детство. До 25 – подростковый (!) возраст, до 37 лет – юность. Молодым имеешь право чувствовать себя до 49 лет. Ну а дальше, надо полагать, начинается пресловутый средний возраст, который не стоит на месте. До 61 года – согласно официальной доктрине – идет «пора мудрости»: президенту в этом году стукнуло 62. А дальше и «пора стойкости» подтянется.