Оригинал
этого материала
© "Новая
газета", 29.01.01
Дышло в надежных руках
Главная специальность следователя Тамаева
Вячеслав Измайлов
 |
|
Руслан Тамаев |
После
того как следователь Генеральной
прокуратуры Руслан Тамаев закрыл уголовное
дело «Мабетекса», по которому проходят
высокопоставленные российские чиновники,
специальный корреспондент «Новой газеты»
Олег Лурье, проводивший журналистское
расследование по этому делу, был избит
неизвестными бандитами.
И хотя два эти
события по логике вещей связаны друг с
другом, но имя Руслана Тамаева с избиением
Олега Лурье мы не связываем. Более того, нам
Тамаева жалко. Используют его все кому не
лень. А он — человек, выросший на чеченских
традициях уважения к старшим, — всем этим «старшим»
отказать не может.
Ну посудите сами.
После окончания
юридического вуза Руслан Тамаев начал в 70-е
годы работать следователем в Чечено-Ингушетии.
А в этой республике с момента ее основания
такая традиция была, что представителей
местных народов — чеченцев и ингушей —
всегда принижали. На первых ролях всегда
ходили представители народа, который здесь,
как и во всем Союзе, почитали за старшего
брата. Первый партийный секретарь —
конечно же, русский, начальник милиции —
тоже русский, прокурор — безусловно
русский. И если кто-то из чеченцев совершал
тяжкое преступление, то расследование
поручали русским следователям. Или
украинским — допустим, Павлу Нечипуренко.
Или, еще хуже, женщине — Ольге Козменко. И те,
соответственно, преступников не щадили и
всегда им по всей строгости всыпать готовы
были, но и по справедливости, конечно.
Недовольные
родственники подследственных жаловались
нередко Тамаеву. А тот жаловался начальству
на жестких следователей.
Вот в такой
непростой обстановке рос и мужал Руслан
Тамаев. И вырос он до прокурора Веденского
района.
Дальше — больше.
Руслана Тамаева стали использовать его
старшие московские товарищи из Генеральной
прокуратуры.
В начале 90-х
Тамаев попал в Москву, после того как
бородатые и безбородые мальчики с
автоматами избили в Грозном группу
чеченских следователей и прокуроров.
Нашлись люди, которые замолвили словечко за
Тамаева, и его определили в следственный
отдел (ныне управление) Генпрокуратуры
России.
Надо сказать, что,
кроме заслуженного победителя Чикатило
Иссы Костоева, в Генеральной прокуратуре
России тогда такого уровня профессионалов
из Чечни и Ингушетии не было.
И опытный Руслан
Тамаев пришелся, что называется, ко двору.
Но опыт этот был использован опять-таки
странным образом.
Конец 1993
года. ФСБ (тогда еще, кажется, ФСК) заводит
дело по получению взяток на одного из
руководителей налоговой инспекции —
Владимира Панскова. Но в результате
очередной реформы этого ведомства
следственное управление ФСК
расформировывается. Дела, находящиеся в его
ведении, передают МВД и Генпрокуратуре.
Дело Панскова попало
в руки опытнейшего и бескомпромиссного
Бориса Уварова. Его шеф, начальник
следственного отдела Генпрокуратуры Олег
Гайданов, попросил подчиненного побыстрее
с этим делом определиться. По всей
видимости, Гайданова попросил об этом новый
шеф Генеральной прокуратуры — вечно
исполнявший обязанности генерального
прокурора Ильюшенко. Надо сказать, что
Ильюшенко исполнять обязанности
генпрокурора пришел из администрации
президента, где рука об руку работал с
Пансковым, который после налоговой полиции
через следственный изолятор в Лефортове,
где сидел по делам о взятках, оказался тоже
в президентской администрации, в самой
финансовой ее части.
В общем, Ильюшенко,
видимо, просил Гайданова, чтобы побыстрее
закрыли дело Панскова за отсутствием
состава преступления, и далее назначил
Гайданова своим заместителем.
Гайданов, в свою
очередь, давил на Уварова. Но Уваров не
поддавался. Каждый день Гайданов спрашивал
у Уварова, определился ли он по Панскову. В
прокуратуре это гайдановское выражение
даже стало притчей во языцех. Близкие
коллеги в шутку, встречая Уварова, начинали
разговор с ним со слов: «Когда же ты, Борис,
наконец определишься?» В конце концов
Гайданов передал дело другому следователю
— Мазитову.
Не менее порядочный
и опытный Мазитов просидел все выходные дни
и определился так же, как Уваров: есть
основания привлекать Панскова по делу в
качестве обвиняемого. Гайданов, услышав
такое заключение, разразился бранью, после
чего Мазитов оказался в больнице с
сердечным приступом.
Дело Панскова снова
на некоторое время перешло к Уварову,
который и вынес постановление о
привлечении Владимира Панскова в качестве
обвиняемого. Но вложенное в дело
постановление реализовать следователю не
удалось. В этот же день Гайданов
распорядился передать это дело Руслану
Тамаеву, который в отличие от Мазитова был
вполне здоров. И в отличие от Уварова
прислушивался к мнению старших.
Через
некоторое время Руслан Тамаев дело
Панскова закрыл за отсутствием состава
преступления. А еще через некоторое время
Владимир Пансков стал министром финансов, а
Руслан Тамаев — прокурорским генералом и
решил свой квартирный вопрос в столице.
Руслана Тамаева как
человека, уважающего старших и их мнение,
ценят и все последовавшие после Ильюшенко
генеральные прокуроры. Тамаев успешно
справился и с другими непростыми делами,
где проходили высокопоставленные
государственные чиновники. В частности, с
делом по детскому питанию из-за границы (проходил
Шумейко и благополучно не прошел). В деле
компании «Голден Ада» о бриллиантах,
вывозимых в Америку, козлом отпущения
Тамаев и его коллеги сделали Козленка (а
проходили, но не прошли и Борис Федоров, и
Виктор Черномырдин).
И вот, наконец, «Мабетекс»,
который «сломал» и Волкова, и Чуглазова,
Тамаева не сломал.
Коллеги Тамаева
просили меня войти в его положение и понять
его многочисленные проблемы, связанные в
том числе и с пятым пунктом. Они просили
меня не делать Тамаева козлом отпущения.
Я понимаю и вам,
уважаемые читатели, говорю: во всем
виноваты старшие товарищи.